МАКАРЕВИЧА ДОМОГАЛИСЬ СТАРЫЕ ТЕТКИ 

продюсер Алексей Савельев с умилением вспоминает, как организовывал сексуальный досуг наших звезд 

В последнее время, если кто из звезд и подает молодежи пример здоровых сексуальных отношений, то в основном те, чья популярность давно прошла. Новые же звезды отличаются все больше «голубыми» или «розовыми» наклонностями. Иной раз так хочется порадовать читателей пикантными подробностями их личной жизни, а как выяснишь, с кем они развлекаются, сразу тошно становится. Как-то я разговорился об этом с известной пиарщицей Юлей Скрипник. И она начала активно сватать мне на роль секс-символа одного из своих подопечных – участника группы «ИКС-Миссия» Артура Шибаева. 

– Как? Разве «икс-миссионеры» не все «голубцы»? – удивился я. – Данко тут недавно рассказывал мне в интервью, как их бывший солист Андрей Медвецкий спьяну лез к нему в кровать и брал в рот одну интересную часть его тела… 

– Я не знаю, что там делал Медвецкий, но Шибаев точно не такой, – заверила г-жа Скрипник. – Он все время пристает к женщинам. Пока не ударишь ему со всего размаху между ног, не отвяжется. Это как раз то, что тебе нужно… 

Поддавшись уговорам, я отправился на встречу с г-ном Шибаевым. И уже предвкушал услышать рассказ о его невиданных секс-подвигах. Но вместо этого на меня излился жалкий лепет, достойный страниц журнала «Мурзилка». 

– Недавно мы ездили на гастроли в Одессу, – поведал Артур. – А через три дня оттуда позвонила одна девчонка и сообщила, что беременна от меня. Потом все прикалывались, мол, когда же я успел. Ведь мы были в Одессе всего три часа и с концертной площадки никуда не выходили… 

Г-жа Скрипник попыталась помочь ему и напомнила, как на съемках клипа он совокуплялся в кустах, но г-н Шибаев почему-то начал от этого открещиваться. Создание нового секс-символа явно не клеилось. На счастье, поблизости оказался продюсер «ИКС-Миссии» Алексей Савельев. Он объяснил, что Артур боится прогневить свою жену, и любезно вызвался дать интервью вместо него. 

Юный Пенкин тратил всю зарплату на французские духи 

– Что вообще может рассказать этот «самец-топтун, обожравшийся ебун-травы»?! – снисходительно усмехнулся г-н Савельев, кивая на г-на Шибаева. – То, что происходит сейчас в шоу-бизнесе в плане секса, – это просто ничто. Ну, есть какие-то отдельные отголоски, когда на кого-то девушки как-то реагируют и предлагают себя. Но это не идет ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Я застал те волшебные времена. С 1975 по 1977 год я был освобожденным секретарем комсомольской организации ПТУ № 127. У нас был свой ансамбль «Цунами». Мы стали лауреатами 1-го Всесоюзного конкурса самодеятельного творчества трудящихся. Это помогло нам устроиться в московскую областную филармонию в качестве аккомпанирующего состава певца Эдуарда Джоджуа. Я был барабанщиком и по совместительству директором. Помню, в 1978 году мы поехали на первые гастроли в Ставропольский край. Там мы впервые обнаружили, что значит быть артистом из Москвы. Девушки любили нас изо всех сил. При том, что ни мы, ни даже наш солист были абсолютно никому неизвестны. Но сам факт, что мы из столицы, действовал на провинциальных девушек магически. Москва была для них пределом мечтаний. И каждая втайне думала: «Вот если я сейчас с ним пересплю и сумею завязать роман, он меня заберет с собой». Поэтому они были для нас исключительно легкой добычей. Попадались и такие, кто откровенно коллекционировал заезжих гастролеров. Помню, одна девушка с гордостью мне сообщила, что теперь и я попал в ее коллекцию. Оказалось, что это весьма достойная компания – от Юрия Антонова до Бориса Хмельницкого. В общем, для нормальных мужчин тогда было настоящее раздолье. Да, попадались и в то время отдельные персонажи, которым встречи с юношами доставляли большее удовольствие. Когда мы уже работали в Тюменской филармонии под названием «Экипаж», у нас был такой художественный руководитель. Все знали о его наклонностях. Тем не менее, он все время пытался нам доказать, что он мужчина. Когда нам нужно было провести в гостиницу девушек, он обязательно просил взять одну для него. Как потом рассказывали нам сами девушки, он ничего с ними не делал, просто пил водку, а потом засыпал. Для встреч же с лицами своего пола наш худрук использовал предлог, будто налаживает в городе деловые связи. В 1982 году он привел в коллектив совсем молодого Сергея Пенкина. Тот тогда тоже скрывал свои наклонности. Впрочем, приводить на его долю девушек он не просил. Он демонстративно ухаживал за нашей певицей Люсей. У меня были в Москве связи в парфюмерном магазине. Однажды на гастролях в Тобольске Пенкин попросил меня достать два флакончика французских духов. Самые дешевые духи стоили тогда 25-30 рублей. Плюс надо было еще накинуть 10 продавцу. Итого все обходилось, как минимум, в 70 рублей. А Пенкин получал 110 в месяц. «Зачем тебе это?» – удивился я. «Ну, одни я подарю Люсе, – ответил он. – А вторые… Пусть будут. Я их открою и вечерами буду нюхать. Мне нравится запах». Потом он показывал мне египетские духи и убеждал меня, что это французская туалетная вода для мужчин. «Просто у нее очень тонкий запах, поэтому он кажется женским, – объяснял он. – А флакончик такой маленький, потому что он предназначен для пробы». В перерывах между гастролями Сережа уже подрабатывал дворником в Москве. Потом он начал петь в «Молоке» в Олимпийской деревне. Так и началось его восхождение к славе… 

На «Мегаполис» клевали только шизанутые театралки 

– В начале перестройки гастроли нашей группы потеряли всякий смысл. Тогда, с одной стороны, покатил тяжелый рок и «Кино», с другой стороны, «Ласковый май». Ни то, ни другое мы делать не умели и не хотели. «Ласковый май» так я вообще всегда сравнивал с протухшей ливерной колбасой. Не было вообще никакой, а тут вдруг в магазины завезли, вот и случилась массовая истерия. В итоге наша группа распалась. Наш клавишник Сашка Суздалев тогда ушел в группу «Мегаполис» и притащил туда меня, но уже не как музыканта, а только как директора. Особо бурной сексуальной жизнью этот период не отличался. Дело в том, что у «Мегаполиса» были специфические поклонницы – такие немного шизанутые театралки или девушки из среды художников. Им нужен был прежде всего душевный контакт, контакт интеллектов. Они приходили и говорили: «Боже, какие у вас тексты! Кстати, я тоже пишу стихи». Слушать это было просто невыносимо. Возможно, «Мегаполис» такой контингент устраивал. Но для меня это был уже пройденный этап. Потом я сотворил маленькое чудо: выцепил за концерт «Мегаполиса» на стадионе в Тюмени в шесть раз больше денег, чем он тогда стоил. Как и у большинства артистов, у лидера группы Олега Нестерова в этот момент произошло замыкание, и он пришел к выводу, что это их настоящая цена. А поскольку я не был готов совершать подобные чудеса ежедневно, вскоре у нас начался конфликт, и я ушел директором к Леониду Ярмольнику. Он входил тогда в число супергастролеров. Это были так называемые «творческие встречи со зрителями»: отрывки из фильмов, фельетоны, пантомимы, ответы на записки из зала. Вот с ним работать было одно удовольствие! На Леню клевали барышни всех возрастов и категорий. При этом ему самому вообще никто не был нужен. У него было по 10-12 концертов за выходные. Он приходил в гостиницу как выжатый лимон. Поэтому он всегда старался отгородиться от поклонниц. А вот я-то пользовался его славой по полной программе. Если нельзя было прикоснуться к артисту, девушки были счастливы пообщаться хотя бы с лицом к нему приближенным. 

«Браво» снимали девушек даже по дороге на вокзал 

– Самые лучшие времена были у меня в 1990-91 годах, когда я работал с «Браво». Тогда у них был солистом Валера Сюткин. А с ним мы познакомились еще в середине 80-х, когда работали в Тюменской филармонии: я – в группе «Экипаж», а он – в группе «Зодчие». Позднее Валера создал свою группу «Феномен» и пригласил меня директором. И когда его взяли в «Браво», он забрал меня с собой. Большего удовольствия от работы я не получал нигде. Это была просто песня! Я буквально купался в лучах тогдашней славы «Браво». На мой взгляд, на 60% это была заслуга Сюткина, на 25% – Хавтана, и на 15% – всех остальных. Хавтан якобы являлся автором всего репертуара. На самом деле песни создавались так. Утром Сюткин приходил к Хавтану в номер, приносил новый текст и начинал его напевать. Женя подбирал аккорды и, условно говоря, менял пару нот. Потом показывал песню на репетиции. Каждый музыкант вносил свои предложения, где как надо играть. Так, постепенно песня приобретала законченный вид. Многие коллективы в таких случаях пишут «музыка группы такой-то». Но Хавтан считал, что раз он в «Браво» главный, значит, и авторство музыки должно быть его. Так или иначе, «Браво» тогда вызывали массовую истерию у студенток и старшеклассниц, у которых при этом было более-менее в порядке с мозгами. Это был не тот примитив, который ходил на «Ласковый май». С этими девушками было приятно даже просто пообщаться. У нас каждый вечер был праздник. В «люксе» Хавтана накрывался стол. За привод девушек отвечал я. Конечно, бывало и такое, что заходишь в номер, а барышни уже лежат и просятся. Но обычно все-таки приходилось немного потрудиться. Во время концерта я находился в зале и присматривался к публике. «Вот здесь интересные барышни, – отмечал я для себя. – А здесь – не очень. Но если те, не дай Бог, откажутся, будем держать этих как запасной вариант». Иногда трубач Бушкевич показывал мне трубой приглянувшихся девушек прямо со сцены. Когда жертвы были выбраны, я начинал их обрабатывать, опутывая словесным поносом: «Вы не пропустили концерт группы «Браво». Неужели вы пропустите ужин с ее участниками? У вас есть уникальная возможность взять автограф, подержаться за живых артистов». Это называлось «ловить на живца». Живцом являлся Сюткин. И проколов никогда не было. Даже в Ижевске, где женщины практически отсутствуют как класс. То есть, они есть, но как женщины интереса не представляют. Помнишь, была такая знаменитая лыжница из Ижевска Галина Кулакова? Назвать ее секс-символом трудно. Так вот все женщины в Ижевске – это одна Галина Кулакова. Но и в этом городе я ухитрился найти интересных девушек. Все попытки участников «Браво» поставить меня в безвыходное положение были безуспешны. Помню, в одном из городов, что называется, дальнего Подмосковья я познакомился с двумя моделями. Стал заманивать их к нам в гостиницу. А в это время все участники «Браво» уже сели в «фурцваген», чтобы ехать в ресторан. Начали звать меня. Под их давлением, моделей мне пришлось оставить. «Ну, что? Не получилось?» – злорадствовали все. В ресторане, по просьбам музыкантов, я притащил за наш стол других девушек. В итоге с ними мы отправились в гостиницу. Каково же было всеобщее изумление, когда мы вошли в наш с Сюткиным номер, а там уже сидели те две модели. Я просто объяснил им, куда и когда нужно прийти, и незаметно от всех передал им ключи от номера. В другой раз в Туле после концерта у нас оставалось четыре часа до поезда, и когда мы уже собирались ехать в гостиницу за вещами, кто-то вдруг сказал: «Савельев, вон девчонки стоят. А слабо их сейчас закадрить?» «А успеете?» – усмехнулся я. И уже через минуту привел в автобус восемь девчонок. И тут произошел самый драматический момент. Ребята не знали, как окучить этих девушек, когда нет ни посиделок за столом, ни времени до утра. Это Юра Шатунов мог выйти после концерта и прямо высказать поклонницам, что он от них хочет. Причем, из пятнадцати произнесенных им слов было четырнадцать матерных, а пятнадцатым было слово «кошелка». А участники «Браво» были очень интеллигентные ребята. Секс, как правило, не являлся для них главной целью. Хавтан так вообще был примерным семьянином. Правда, Сюткин тогда был почти неженат. У него еще не было нынешней жены. А предыдущая закрывала на все глаза. Но нельзя сказать, что Валерка этим злоупотреблял. Он не ставил перед собой цель перетоптать всю страну, как, скажем, Женя Осин. Вот тот, пока не увлекся религией, перепахивал широкозахватным плугом область за областью. В общем, был из той же породы «самец-топтун, обожравшийся ебун-травы». А для «Браво» главным было приятно провести время. Увы, летом 1991 года эта счастливая пора закончилась. Мы поехали на гастроли по Крыму. Перед этим мы долго препирались с устроителями. Хавтан хотел, чтобы было 20 концертов. В итоге получилось только 14. Правда, я в очередной раз совершил маленькое чудо и продал «Браво» не по 1200-1300 рублей, как они тогда стоили, а по 2000 за концерт. Более того, я устроил, что все участники коллектива, включая техперсонал, на шару взяли с собой своих жен или девушек. В одиночестве поехали только я и трубач Бушкевич. Мы здраво рассудили, что везти на юг девушку – все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром. И на гастролях продолжали вести такую же жизнь, какая всегда была до этого. Когда жены и подруги остальных членов коллектива увидели, как весело мы с Бушкевичем проводим время и – главное – с какими роскошными женщинами, им стало понятно, чем занимаются на гастролях их мужчины. И начался бабий бунт. Жена Хавтана Марина сказала: «Женя, Савельева в коллективе быть не должно». А к этому моменту у меня с Хавтаном уже были напряженные отношения. И я еще до поездки в Крым сказал ребятам, что это моя последняя поездка с ними. Впрочем, это не помешало Хавтану в последний день вызвать меня и торжественно объявить, что он меня увольняет. И в «Браво», и у Сюткина меня до сих пор вспоминают и при встречах спрашивают: «Ну, что, когда вместе на гастроли поедем?» 

Подгородецкий напивался раньше, чем дело доходило до секса 

– После «Браво» я, по рекомендации Лени Ярмольника, устроился директором в «Машину времени». Первые наши гастроли в Брянскую область совпали с путчем 1991 года. Мы выезжали туда как раз утром 19 августа и в автобусе услышали по радио сообщение о ГКЧП. В наступившей гробовой тишине Кутиков сказал: «Надо отсюда валить». Тем не менее, мы отработали все запланированные концерты, а Макаревич еще успел в последний момент попеть на баррикадах у Белого дома. Естественно, я попытался продолжить в «Машине» славные традиции «Браво». У Макаревича, который на тот момент был уже сильно неженат, это встретило поддержку. Но когда я начал организовывать ему досуг на гастролях, то столкнулся с серьезной проблемой: Андрею, как и всякому нормальному мужчине, нравились молодые и красивые, а почти все девушки, которые пытались прорваться к нему за кулисы, были явно старше его по возрасту лет на 10-15. В общем, как говорят рыбаки, клев был не тот. Сам понимаешь, развлекаться с девушками 40-50 лет не слишком вдохновляло. Тем не менее, я как-то выходил из положения. Конечно, не так лихо, как в «Браво». Юные девушки относились к Макаревичу как к папе, и у них не укладывалось в голове, что папа еще не импотент, и у него могут быть какие-то плотские желания. Но популярность Макаревича и то, что сам я выглядел моложе своих лет, даже при этих трудностях все же давали мне возможность находить более молодых и красивых и приводить с собой. Правда, Андрея часто злило, что те, кто со мной приходили, со мной и уходили. Лишь однажды – то ли в Кисловодске, то ли в Пятигорске – Андрею удалось заполучить девушку, которая ему понравилась. Это была настоящая русская красавица с длинной косой и почти кустодиевскими формами. Утром, когда мы уезжали, она долго не могла отцепиться от Андрея и попросила: «Скажи мне что-нибудь такое, чтобы я запомнила на всю жизнь». И Андрей, глядя на нее добрыми глазами, выдал афоризм: «Милая, если тебе нравится картина, никогда не знакомься с художником». Все остальные участники группы были уже семейными остепенившимися людьми, и их этот процесс как-то не очень интересовал. Разве что за исключением Петьки Подгородецкого. Позже, когда он подсел известно на что, он пришел в полный упадок. А тогда он только пил и был страстным любителем женского тела. Правда, обеспечить досуг ему было еще сложнее, чем Макаревичу. К тому времени Петя уже не выглядел стройным героем-любовником и не слишком привлекал девушек. Но даже если и удавалось ему кого-то найти, обычно он не успевал ничего сделать. Напивался раньше. Нажравшись, он прямо спрашивал: «Ну, что пойдем уже?» «Нет-нет, только не это», – в ужасе отмахивались девушки и разбегались от него. К сожалению, я попал в самый неудачный период «Машины времени». Они тогда выпустили провальный альбом «Медленная хорошая музыка». И я с трудом наскребал им концерты. Вдобавок ко всему меня заподозрили в воровстве. Меня подставил местный организатор, пытавшийся перепродать «Машину» с наценкой какому-то заводу. Он страшно боялся, что «Машина» узнает, сколько за нее заплатил завод, и, в конце концов, с перепугу отдал Макаревичу и Кутикову все деньги, заявив, что якобы это я завысил цену. Разобраться в этой ситуации до конца никто не захотел. Но после этого отношение ко мне изменилось. Как говорится, ложки-то нашлись, а осадок остался. Постоянные подозрения начали меня угнетать, и я сказал, что хочу уйти. «Ты что, дурак?! – сказал мне Макаревич. – Из «Машины времени» никто сам не уходит. Из «Машины времени» могут только выгнать». И вскоре нашелся подходящий предлог для моего изгнания. Летом 1993 года мне предложили сделать на кассу два концерта в Сочи и еще один в Краснодаре. Предполагалось собрать с каждого концерта по миллиону рублей. Ну, в крайнем случае, по 800-850 тысяч. А в результате в Сочи нам заплатили по 700 тысяч. Андрей знал, что мы работали на кассу. Но он сразу же об этом забыл и потребовал, чтобы я немедленно выдал им недостающие деньги и заплатил вперед за Краснодар. Даже если я ничего не оставлял себе, взять эти деньги мне было неоткуда. На вокзале в Сочи разгорелся скандал, и за 4 минуты до отхода поезда на Краснодар Макаревич дал команду разгружать аппаратуру и возвращаться в Москву. Концерт в Краснодаре был сорван. Правда, потом Макаревич отработал там один, без группы. Как мне рассказывали, он объявил публике, что группа тогда не приехала по вине нерадивого администратора. И до сих пор, встречаясь со мной, Андрей напоминает, что я им должен по 100 долларов. 

Лада Дэнс устраивала в гостиницах зажигательные вечеринки 

– Несмотря на то, что с Макаревичем мы разошлись нехорошо, с остальными «машинистами» у меня остались добрые отношения. И барабанщик Валерка Ефремов посоветовал мне пойти директором в кабаре-дуэт «Академия». В принципе, им не нужен был директор. Все вопросы они решали сами, и просто так делиться с кем-то деньгами им было неинтересно. Но они надеялись с моей помощью кардинально увеличить свои заработки. Увы, этих надежд я не оправдал. Зато Лолите очень нравилось, что я всегда появлялся с девушками выше себя. «Смотри, наш-то в нашем фарватере идет», – с умилением говорила она Саше. Что же касается бурных похождений Саши, о которых Лолита после развода рассказывала во всех интервью... Да, у них были скандальные ситуации, они ругались чуть ли не в хлам, но чтобы Саша ходил на сторону – такого я тогда не замечал. Может быть, это началось позднее. Хотя на самом деле Сашка всегда искренне переживал, когда ссорился с Лолитой. Думаю, когда она рассказывала о его изменах, это были, скорее, эмоции, чем факты. С «Академией» я проработал очень недолго. Потом в моей карьере случилась Лада Дэнс. В плане девушек при ней тоже было еще достаточно весело. По крайней мере, на ее концерты все-таки приходила молодая публика. Правда, большинство ее поклонников было мужчинами. Что меня не очень радовало. Зато в отличие от предыдущих мужских коллективов я был вне конкуренции. Тут душа снова развернулась. Другое дело, что было достаточно сложно заманивать девушек на ужин с Ладой Дэнс, которая почему-то не очень хотела с ними ужинать. Она предпочитала проводить досуг в кругу своего коллектива и, кстати, устраивала в своих номерах неплохие вечеринки. Но зажигала на них в основном костюмерша Лилька. Эта девушка любила все. Сама Лада же всячески крепилась. Поддерживала видимость пылкой любви с Леонидом Величковским, с которым они тогда купили свою первую квартиру в хрущобе на Рабочей улице. Поэтому таких пассажей, как с «Браво», в этот период уже не было. 

Марина Хлебникова покупала проституток 

– В 1996 году я начал встречаться со своей нынешней женой. И чем больше мы с ней встречались, тем реже стали происходить встречи с другими девушками. Даже с Мариной Хлебниковой, с которой я начал работать с подачи Саши Кутикова, вопреки всеобщим убеждениям у нас никогда ничего не было. Хотя однажды на острове Мадейра нам по недоразумению дали на двоих один номер, и мы в течение недели были вынуждены спать с ней в одной кровати. У меня железное правило: я никогда не живу с женщинами из тусовки, тем более, с теми, с которыми я работаю. Когда-то я был женат на актрисе, с которой мы работали в одном коллективе. Этого мне хватило на всю жизнь. С Хлебниковой у нас были другие развлечения. Например, однажды в гостинице «Октябрьская» в Питере мы покупали проституток. Во всех номерах, когда мы заезжали, под дверью лежала бумажка с телефонами. Потом начались звонки. И тогда мы устроили себе аттракцион. Нам трижды приводили разных проституток. И Марина их выбирала. У человека, который их приводил, был шок. Он отозвал меня в коридор и сказал: «Старик, за лесбос – отдельные деньги». «Не вопрос, – ответил я. – Только приведи красивых». «Так тогда тебе в другую гостиницу надо, – сказал он. – В нашей таких не бывает». В итоге мы так никого и не выбрали. Зато позабавились на славу. Сам я пользовался услугами проституток всего два раза в жизни. Первый раз – в Екатеринбурге – просто было любопытно узнать, что это такое. К тому же цена была символической. Девушка там стоила столько же, сколько в Москве гадание на руке. Второй раз – в Питере – было любопытно узнать, чем отличается элитная проститутка от обычной. Раньше-то нам не было необходимости платить за секс. И так было, из чего выбрать. А сейчас артистам все чаще приходится пользоваться услугами проституток. Лучшие девушки уходят на панель. А худших никто не хочет. К тому же нынешний шоу-бизнес в основном ориентирован на детей. Это началось с «Ласкового мая». Их поклонницы были готовы на все. Но большей их части было от 11 до 13 лет. Они предлагали себя, не понимая, что они предлагают. Подобный контингент сейчас у многих артистов – от Губина до Децла. Если из поклонниц и можно кого-то присмотреть, прежде всего нужно думать о статье, но не в газете, а в уголовном кодексе. Тем не менее, кое-кто и сейчас продолжает наши славные традиции. В их числе – мои мальчики из «ИКС-Миссии». Иначе, как «СЕКС-Миссия», я их не называю. Даже те из них, кто, как Артур Шибаев, связан какими-то семейными узами, весьма неравнодушны к противоположному полу. Я только приветствую таких мужиков. Пока такие есть, род человеческий не прекратиться. Хотя, учитывая всю ту «голубику», которая сейчас процветает, есть все основания за это опасаться. Когда подрастет моя дочь, чувствую, мне снова придется встать в строй, потому что их, бедолаг, осеменять будет уже некому. Будут девочки и девочкоподобные. Придется нам снова трясти стариной…