Мастерство не пропьешь 

ПЬЯНОГО «ИВАНУШКУ» ПРИШЛОСЬ ВЫНОСИТЬ С МАНЕЖА 

участники группы прибыли на свой концерт в Криворожском цирке на четвереньках 

Злоупотребление спиртными напитками уже не раз выходило группе «Иванушки» боком. Несколько лет назад на гастролях в Казани случайный собутыльник украл у них из гостиничного номера видеокамеру и крупную сумму в валюте («ЭГ» № 20, 2000). А в прошлом году в столичном ресторане «Савой» на праздновании собственного дня рождения перебравший Кирилл Андреев повздорил с одним из гостей и в завязавшейся драке получил тяжелую травму голову («ЭГ» № 17, 2001). Однако, похоже, участники группы не сделали из своего печального опыта никаких выводов… 

- Недавно «Иванушки» приезжали в наш город в рамках большого тура по Украине, но наши надежды пообщаться с ними были напрасны, - пожаловались журналисты из Кривого Рога Дмитрий Козлов и Виктория Кузьменко. - В принципе, организатор их концерта Елена Бурмака раньше уже не раз «кидала» нас, обещая в обмен на бесплатную рекламу в газете устроить интервью с разными артистами. Но на этот раз, даже если бы она сдержала свое обещание, беседовать с гастролерами все равно было бесполезно. По дороге из Кировограда в Кривой Рог «Иванушки» основательно нагрузились спиртным. И когда их привезли в цирк, где проходил концерт, они вылезали из машины уже на четвереньках. Причем, Рыжего по ходу концерта так развезло, что его пришлось в буквальном смысле выносить с манежа… 

К сожалению, попытки обратиться в продюсерский центр Игоря Матвиенко и выяснить, что там думают по этому поводу, успехом не увенчались. 

- О каких-либо происшествиях в Кривом Роге мне ничего неизвестно, - даже не дослушав, в чем суть дела, заявила пресс-атташе центра Екатерина Быкова. - А спросить об этом у самих «Иванушек» не представляется возможным, так как они находятся на гастролях… 

Михаил Филимонов («ЭГ.Москва» № 13, 2002) 

Короткая память 

УМИРАВШЕГО ИГОРЯ ШАФЕРАНА ВЫШВЫРНУЛИ ИЗ БОЛЬНИЦЫ 

11-летнюю внучку поэта одурачили шарлатаны из фирмы «VIDI VICHI» 

В свое время покойный Игорь Шаферан входил наряду с Леонидом Дербеневым и Михаилом Таничем в тройку лучших в нашей стране поэтов-песенников. Песни на его стихи - «То ли еще будет», «Листья желтые над городом кружатся», «На улице Каштановой», «Мы желаем счастья вам» - помнят и любят до сих пор. А его знаменитую «Ромашки спрятались, поникли лютики» многие вообще считают народной. 13 февраля Игорю Давыдовичу исполнилось бы 70 лет. Как ни странно, эта знаменательная дата прошла практически незамеченной. Чтобы восполнить это упущение, я решил наведаться в гости к дочери поэта Анне Шаферан… 

- Папа родился и вырос в Одессе, - предалась воспоминаниям Анна Игоревна. - В школе учился в одном классе с Михаилом Жванецким. Именно он сподвиг Жванецкого пойти по стезе юмориста. Тот сначала хотел заниматься чем-то другим. Но папа убедил его, что смешить людей у него получается лучше. Сам же он после школы сразу поехал в Москву поступать в Литературный институт. С первого раза не поступил. Год отучился в Тимирязевской академии. А потом его взял на свой курс знаменитый поэт Михаил Светлов. По его совету, папа и начал писать тексты для песен. Работал со многими известными композиторами - Аедоницким, Френкелем, Саульским, Мовсесяном, Минковым. К сожалению, папа не отличался деловой хваткой. Он мог очень долго биться над стихами, чтобы достичь нужного результата. А вот пристраивать свои произведения не умел. Поэтому многие из них до сих пор остались невостребованными. Я была бы рада, если бы кто-то написал на них песни. Но никто почему-то не проявляет такого интереса. Хотя найти нас проще простого. Телефон у нас остался тот же, что и много лет назад. Да и фамилия Шаферан - достаточно редкая. 

- Да, мы проверяли по базе данных ГИБДД и нашли в Москве только одних Шаферанов - вас и ваших родителей. На вас всех еще записаны одинаковые машины - «Жигули» 6-й модели. 

- На самом деле машина одна единственная. Видимо, ее просто переписывали с папы на маму, а потом - на меня. Водила у нас в основном мама. Папа долго за рулем находиться не мог. Он был человеком педантичным, и когда кто-то на дороге начинал нарушать правила, это выводило его из себя. Поэтому он предпочитал ездить на такси. Всегда говорили, что из нашего подъезда только двое выходят на дорогу голосовать - мой папа и актер Всеволод Якут. 

- А что, у вас в доме было много знаменитостей? 

- В нашем подъезде жила диктор Анна Шилова. А в соседнем - Рина Зеленая. Но сейчас уже никого нет в живых. В 1994 году не стало и моего папы. Приход капитализма оказался для него, как и для многих его коллег, страшным психологическим ударом. Ничем другим, кроме поэзии, он не занимался. И у него было ощущение своей ненужности. На почве стресса он заболел. Лежал в онкологическом центре на Каширке. Но врачи не смогли ничего сделать и, поняв это, попросту выпихнули папу умирать домой. После папы заболела и мама. В октябре прошлого года ее тоже не стало. 

- А ваша мама чем занималась? 

- Она не была связана с творчеством. Ее папа Борис Виленский был архитектором, строил «Измайлово» и другие станции метро. А мама стала инженером-строителем. С моим папой они познакомились в компании маминого брата. И уже дней через десять поженились. В принципе, мама могла себе позволить не работать. Но она не хотела сидеть дома. Работала в Моспроекте. Занималась объектами культуры, отдыха и здравоохранения. 

- Насколько я понимаю, вы тоже не пошли по стопам своего отца? 

- Мне всегда нравилась химия. И я хотела поступать на факультет крови института тонкохимических технологий. Но в тот год приема на него почему-то не было. И я пошла на винодельческое отделение факультета биотехнологий пищевого института. Потом пять лет отработала по распределению на московском заводе шампанских вин, где делали шампанское за две недели по непрерывному методу. Это было то еще заведение. Помню, в самом начале моей работы мама приехала за мной на завод и ждала меня в машине у проходной. Когда я вышла, она с ужасом спросила: «Куда ты попала работать?! Почему у вас все хромые?». Действительно, большинство работников выходило с завода, несуразно переваливаясь с ноги на ногу. Потом я узнала, что они привязывали между ног особый пояс и подвешивали к нему по 4 бутылки шампанского. Естественно, с таким грузом нельзя было идти ровно. Как-то один рабочий при мне взял бутылку и унес, положив ее в брюки. А на следующий день пожаловался, что чуть не стал инвалидом. Оказалось, бутылка у него в брюках нагрелась и взорвалась. Естественно, шампанское не только выносили, но и основательно прикладывались к нему прямо на заводе. Причем, пили больше женщины, чем мужчины. Когда я пришла сразу после института и увидела, как они закусывают шампанское селедкой, на меня это произвело такое жуткое впечатление, что я неделю не могла прийти в себя. Нас ведь в институте учили культуре потребления напитков. Конечно, на том уровне, который тогда был в нашей стране. Потом-то выяснилось, что многое, чему нас учили, было в корне неправильным. Например, у нас всегда считалось, что к коньяку надо подавать лимон. На самом деле лимоном просто приглушали вкус плохого коньяка. Хороший коньяк ничем закусывать не надо. Так же, как и хорошее шампанское. Что его нужно пить с шоколадом или с ананасом - это тоже заблуждение. Любая закуска только мешает оценить его вкус. 

- Ваша работа и сейчас связана с виноделием? 

- Лишь косвенно. Некоторое время назад я прошла обучение по специальности «сомелье». Так называют работника ресторана, который рекомендует и подает вина. Правда, устроиться в ресторан мне не удалось. У нас не очень любят брать на эту работу женщин. И я сейчас работаю в «Ресторанном рейтинге». Это такая телефонная служба, которая дает рекомендации, в какой ресторан пойти, что есть и пить, чтоб не отравиться. 

- Чем же чаще всего травятся? 

- Японской кухней. 

- А из напитков? 

- Здесь нет явной тенденции. Конечно, если бутылка «Киндзмараули» стоит в пределах 200 рублей, такое вино лучше не пить. Настоящее должно стоить не меньше 600 рублей. Но и это не является гарантией качества. Если позволяют средства, с нашими напитками лучше вообще не экспериментировать. Сейчас очень популярны вина Нового Света - из Чили, Аргентины, ЮАР. Они на порядок дешевле французских, а вкус и качество совсем неплохое. 

- Мама, тебе случайно не звонили из «Натальи Крачковской»? - с таким вопросом в дверях появилась дочь Ани - 11-летняя Милаша. 

- Это по поводу портфолио? Нет, не звонили, - ответила Аня и пояснила. - Она имела в виду актерскую школу Натальи Крачковской. Ну, которая якобы готовит для участия в сериалах. Милаша у нас пошла в дедушку. Она девочка творческая. Закончила школу при модельном агентстве Зайцева. Сейчас занимается в студии при театре Спесивцева. И даже играет небольшие роли в нескольких спектаклях. А вот с этой конторой, которая сейчас рекламируется под именем Крачковской, мы сами жалеем, что связались. Год назад Милаша увидела по ТВ их самую первую рекламу. Тогда это еще называлось не школа Крачковской, а агентство «VIDI VICHI». И речь шла не о сериалах, а о работе в модельном бизнесе. Естественно, Милаша загорелась: «Мама, поехали!». Я, правда, сразу чувствовала, что здесь что-то не так. Но поддалась ее уговорам. Отбор проходил на Шаболовке. И, несмотря на то, что было полно народу, Милашу сразу взяли. Пришлось заплатить за какие-то якобы необходимые занятия. А потом начались звонки: «Хотим сообщить вам радостную новость. Вас отобрали для съемок в сериале. Нужно только оплатить дополнительное обучение». Самое интересное, что туда брали всех - от 3-летних до 28-летних. Что это за сериал такой, остается лишь гадать. Причем, звонили все время разные люди. И повторяли одно и то же. «У вас хоть какой-то контакт существует друг с другом? - удивлялась я. - Нас уже третий раз отбирают для этого сериала». Слава Богу, мы вовремя поняли, что нам просто морочат голову. И денег им отдали не так много, как другие. Больше всего жаль Милашино портфолио. Сейчас это «VIDI VICHI» переименовалось в школу Крачковской. Все менеджеры поменялись. И мы никак не можем его забрать. 

- К нынешнему юбилею вашего папы сам Бог велел устроить большой концерт в «России» или даже в Кремле… 

- Если бы все зависело только от меня, я бы это сделала. Но мне удалось пробить только благотворительный вечер в Доме композиторов. Чтобы задействовать такую площадку, как «Россия», нужны большие деньги. Да и исполнителей собрать не так просто. Вот, например, Кобзон обещал прийти на наш вечер, но в итоге, по каким-то причинам, не смог. А мои попытки позвать Юрия Антонова и вовсе закончились плачевно. Другие хоть отказывали под благовидным предлогом. Ссылались на гастроли, как, например, «Доктор Ватсон». А Антонов просто невежливо мне ответил. Ну и Бог с ним! Пришли Трошин, Толкунова, Шаврина. Пришли композиторы, которые работали с папой. И вечер прошел замечательно… 

Михаил Филимонов («ЭГ.Москва» № 13, 2002) 

Обсерватория 

РОЗЕНБАУМ ПОВЗДОРИЛ С СОБУТЫЛЬНИКОМ-БАНКИРОМ ИЗ-ЗА ПУЗЫРЯ 

барда возмутило, что вице-президент «Альфа-банка» не согласовал проект памятника Аркадию Северному с его бывшим зятем 

Не так давно мы уже писали о трагической судьбе «короля русского шансона» Аркадия Северного (Звездина), умершего в 1980 году в страшной нищете («ЭГ» № 8, 2001). Понятное дело, тогда, в годы «застоя», он и мечтать не мог об официальном признании. Но, если другие «герои подполья» сполна получили его с приходом перестройки, то Северного и тут фортуна обошла стороной. Поэтому нельзя было не обрадоваться, когда недавно разнеслась весть, что в Питере, где он жил и работал, ему хотят установить памятник. Но оказалось, что радоваться еще рано… 

- Затеял все это «Альфа-банк» в лице вице-президента Александра Гафина, который ведает у них всеми меценатскими проектами, - поведал режиссер Дмитрий Завильгельский, снявший во ВГИКе документальный фильм о Северном. - Мысль о памятнике пришла Гафину после просмотра по ТВ моего фильма. Он позвонил мне и предложил принять участие в воплощении этого проекта. Я подсознательно мечтал об этом и, естественно, согласился. Нашел скульптора, который за все это взялся. Это такой Галим Далмагамбетов, ученик и «правая рука» знаменитого скульптора Рукавишникова. Я ездил в Питер, показывал его проект главному художнику города Уралову. И получил его одобрение. К 300-летию Санкт-Петербурга «Альфа-банк» запланировал целую программу по установке памятников: жертвам блокады, Анне Ахматовой, Иосифу Бродскому. В эту программу был включен и памятник Аркадию Северному. Место для него выбрали на Петроградской стороне, на Большом проспекте. Напротив как раз находились бани, куда Северный ходил париться и где выпивал. А неподалеку в то время жили его ближайшие сподвижники - звукорежиссер Сергей Маклаков и поэт Владимир Роменский. Если кто не знает, Роменский написал тексты песен «Последний рассвет», «Я видел березы с этапа» и многих других. Умер он через год после Северного. Как Олег Даль, захлебнулся собственной блевотиной. В его квартире Северный, как известно, бывший бомжом, прожил большую часть своей творческой жизни. Так что место для памятника было выбрано неслучайно. На данный момент питерский губернатор Яковлев уже подписал указ о его установке. Осталось только изготовить саму скульптуру. Каково же было мое изумление, когда на одном из центральных телеканалов вдруг появились Александр Розенбаум и глава питерского радио «Русский шансон» Александр Фрумин и принялись возмущаться, что какие-то «денежные мешки» хотят поставить памятник «нашему Северному». Особенно странно было слышать подобные вещи от Розенбаума. Насколько мне известно, он хорошо знаком с Гафиным и даже выпивал с ним в приватной обстановке. Видимо, это такая ревность, связанная с тем, что инициативу проявили москвичи, а не они, питерцы. Между прочим, с Фруминым у меня уже был подобный неприятный инцидент во время работы над фильмом о Северном. Тогда он был женат на его дочери, и когда я привез им показать готовый фильм, ему что-то не понравилось, и он на правах родственника стал на меня наезжать. На самом деле Фрумин Северному никем не является. Самого Аркадия он вообще никогда в глаза не видел. Да и с его дочерью он уже давно развелся. При этом Фрумин до сих пор владеет правами на все альбомы Северного. Хотя, по совести говоря, они должны принадлежать даже не родственникам, а тому же Маклакову и другим людям, которые организовывали и оплачивали их запись. Если уж говорить о настоящих родственниках, дочь Северного Наталья высказала по поводу памятника одно единственное пожелание. Ей не понравилось, что там фигурирует бутылка. Она не хочет, чтобы ее отец выступал в образе алкоголика. Ну, если надо, уберем эту бутылку. Значит, будет что-то другое: графин, чайник или самовар… 

- Мы с Розенбаумом не выступали против установки памятника Северному, - принялся оправдываться Александр Фрумин, к которому мы обратились за разъяснениями. - Если вы так напишите, вы очень расстроите меня и Александра Яковлевича, и мы подадим на вашу газету в суд. Мы выступали совершенно за другое - за то, чтобы родственникам показали проект этого памятника и согласовали его с ними. Вот вы бы хотели, чтобы вашему папе поставил памятник кто-то, кто вашего папу не знал? А вдруг он там будет кривой, косой и с горбом?! Говорите, дочь высказала свои пожелания? Действительно, Наташа говорила про бутылку. И она абсолютно права. Но то, что по ТВ мельком показали макет памятника, - это не предъявление родственникам проекта. Мы не знаем людей, которые это делают. Никто к нам не обращался, чтобы по-человечески все обсудить. Какое отношение к этому имеем мы с Розенбаумом? Я самое прямое. Я являюсь зятем Северного. Да, я женился на его дочери через много лет после его смерти. Да, уже два года мы разведены. Но это наше личное дело. У нас с Наташей растет общий ребенок, который является внуком Аркадия. И я по-прежнему издаю диски Северного и занимаюсь абсолютно всеми вопросами, которые касаются его творческого наследия. Свидетельство о наследстве авторских прав, естественно, находится у Наташи. Но она и ее мама, вдова Аркадия, официально передали все права мне вне зависимости от того, спим мы с Наташей вместе или нет. Что же касается Розенбаума, телевизионщики просто спросили его мнение как человека, знавшего Аркадия. И он сказал то же самое, что и я. Потом мне звонили из городского комитета по градостроительству и заверили меня, что, пока все не согласуют с нами, памятник не установят… 

Михаил Филимонов, Александр Бойков («ЭГ» № 13, 2002)