Не дождавшись смерти своей благодетельницы, экс-работница «Интуриста» сдала ее в хоспис

18 мая исполнилось бы 100 лет легендарной исполнительнице русских песен и романсов Алле Левицкой, более известной под сценическим псевдонимом Баянова. Родившись в Российской империи, она волею судьбы прожила большую часть жизни за границей – во Франции и Румынии. Работала с Александром Вертинским и Петром Лещенко. И лишь в возрасте 74 лет вернулась на Родину. Воспоминаниями о ней поделилась бывший концертный директор композитора и певицы Людмилы Лядовой Татьяна Лубенская, близко общавшаяся с Аллой Николаевной с конца 80-х  до ее смерти в 2011 году:

   - Когда Баянова в 1988 году приехала в СССР, я еще не занималась концертами и работала в Сбербанке. Но мой дядя был администратором в Театре оперетты. И я все свободное время вращалась в мире музыки. Голос Баяновой меня сразу очаровал. В Советском Союзе никто так не пел. Мне захотелось с ней познакомиться. Я купила охапку роз и после концерта в зале «Россия» зашла к ней за кулисы. Сначала она очень трудно шла на контакт. Осторожно выспрашивала, кто я и что мне нужно. Переломить ее недоверие помог случай. У нее что-то случилось с глазами. И я через знакомых врачей достала для нее необходимые лекарства. «Ну, привози!» - сказала Алла Николаевна. Так я впервые попала к ней домой. Жила она тогда у своей поклонницы Ани Есениной (последней жены Валерия Ободзинского – А.Б., М.Ф.), которая прописала ее у себя в однокомнатной квартире как родную тетю. Потом было еще много всяких бытовых дел, с которыми я ей помогала. Например, Алла Николаевна очень любила сухое красное вино. Пила его с минеральной газированной водой, как это принято в Европе. А в те времена купить его было проблематично. И я по блату доставала и сумками носила ей это вино.

   Постепенно у нас завязались дружеские отношения. Я допоздна засиживалась у нее в гостях. Однажды Алла Николаевна посетовала, что у нее в Румынии остались на счету кое-какие деньги. «Нельзя ли их как-нибудь сюда перевести?» - спросила она. А у меня в Госбанке работала очень хорошая приятельница Полина. Я обратилась к ней. И она, пользуясь своей высокой должностью, буквально за 3-4 дня вытащила сбережения Баяновой из румынского банка. Потом Алла Николаевна начала привозить хорошие деньги с гастролей. Что с ними делать – она не знала. Я ходила с ней в Сбербанк и помогала класть эти деньги на книжку. Алла Николаевна так мне доверяла, что даже оформила на меня доверенность, позволявшую распоряжаться ее вкладами. А когда в 1991 году был обмен денег, моя приятельница из Госбанка предупредила меня за два дня и подсказала, что Баяновой нужно снять все деньги с книжки и купить на них доллары. Она даже поручила кому-то позвонить в отделение Сбербанка, где у Баяновой был вклад, и попросила оставить для нее определенную сумму в долларах.

   Несмотря на то, что у Аллы Николаевны было много поклонников, ни официальным мужем, ни просто любимым мужчиной она так и не обзавелась. В конце 80-х был случай, когда на гастролях в Ярославле директор филармонии предлагал ей выйти за него замуж. Но Баянова ему отказала. Она была разумная женщина. И понимала, что в 70 с лишним вступать в брак с 40-летним мужчиной – это абсурд. После того, как Алле Николаевне дали от Моссовета квартиру на Арбате, вместе с ней стала жить и помогать ей по хозяйству одна из ее поклонниц Наташа Должикова. Сначала переехать к ней предлагали Гале Глодштейн – племяннице Татьяны Шмыги. Но она отказалась, так как уже помогала Татьяне Ивановне. А Наташа согласилась. До этого она работала то ли горничной, то ли дежурной по этажу в гостинице «Интуриста». От мира искусства была далека. И приобщилась к нему лишь после приезда Баяновой. Надо признать, что у Наташи было сильное самообладание. С Аллой Николаевной было нелегко. Она могла быть капризной, раздражительной. Но Наташа все выдерживала и со всем справлялась. Кормила ее, поила, ухаживала за ней и за ее двумя собачками. Потом, правда, они взяли еще девочку-помощницу, которая приходила и убирала квартиру. Наташе одной все-таки было тяжело.

   Здоровье у Баяновой было уже не то. Вскоре после переезда на Арбат Алла Николаевна упала и сломала шейку бедра. Всему виной была собачка, которой она не хотела мешать спать. Пыталась через нее перешагнуть. Ее положили в клинику и поставили ей искусственный сустав. Например, Ольге Борисовне Воронец этот сустав делали дважды, и оба раз неудачно. А у Баяновой, к счастью, он сразу хорошо прижился. Потом у нее обнаружили рак груди. Была серьезная операция. Ее оперировал сам Дингир Пак – лучший хирург Москвы по раковым опухолям. И тоже все обошлось благополучно. После этого Алла Николаевна прожила почти до ста лет. Официально – до девяноста семи. Хотя, по некоторым сведениям, она была на 6 лет старше своего официального возраста. Так говорил божий человек из Старого Оскола Анатолий Васильевич, который выхаживал ее после первого сильного инфаркта в Румынии. У Аллы Николаевны было огромное желание к жизни. Несмотря на все свои болячки, она до последнего вела довольно бурную деятельность. Давала концерты. Постоянно принимала гостей. Сама готовила очень вкусное мясо и жареные перцы по особому рецепту. Ходила она уже с палочкой. Но, когда выступала на сцене, оставляла ее за кулисами и стояла, опираясь на фортепиано.

   Какое-то время Баяновой аккомпанировала Лядова. Но Людмила Алексеевна требовала, чтобы гонорар делился пополам. Она всегда хотела много и сразу. А Алла Николаевна говорила: «Лядова для меня слишком дорогая. Она прекрасно меня слышит и ловит. Но я не могу ей столько платить». Сама Баянова особых требований по деньгам не выдвигала. Во всех финансовых вопросах она доверяла своему концертному директору Сергею Павловичу из Петербурга. Потом, когда он начал пить, Баянова его выгнала. Она терпеть не могла пьющих мужиков. Некоторое время ее директором была питерская поклонница Римма Павловна, у которой она всегда останавливалась, когда приезжала в Петербург. А потом обязанности директора взялась выполнять Наташа. Но она не умела дипломатично разговаривать с организаторами концертов. У нее все получалось как-то топорно. Из-за этого на нее многие жаловались. Наташа всегда требовала для Баяновой большой гонорар и большую предоплату. И каждый раз с боем их вырывала. Когда дело касалось денег, она была просто зверь. На 95-летие Аллы Николаевны я сделала ей юбилейный концерт в Театре оперетты. С помощью Михаила Швыдкого выбила деньги на аренду, на декорации и т.д. После концерта все ждали банкета. Но Наташа сказала: «Зачем кормить и поить кучу «левых» людей? Я лучше потом устрою банкет для своих». В итоге она собрала нас в какой-то дешевой забегаловке. Все остались недовольны. «Чтобы ей так хорошо жилось, как мы тут сидим!» - в сердцах сказала одна из подруг Баяновой. При этом у Наташи оставалось достаточно денег на нормальный банкет. Но ей всё было мало!

   При этом сама Баянова каких-то заметных богатств так и не скопила. Бриллиантов я у нее не видела. Помню, кто-то ей подарил украшение с изумрудом – то ли вдова Роберта Рождественского, то ли еще кто-то. Но таких подарков было от силы один-два. А в основном она носила бижутерию. «Давайте купим машину! – предлагала ей я. – Наймем вам личного шофера!». Алла Николаевна могла себе это позволить. Но она отмахивалась: «Сколько мне этой жизни осталось?». Деньги она транжирила на наряды, на всякие аксессуары для квартиры, на дорогую еду. Потом начались болезни. И все деньги пошли на врачей. Наследников у Баяновой не было. Правда, в какой-то момент у нее нашелся в Москве двоюродный брат. Он приезжал к ней в гости. Но потом куда-то исчез. Вероятно, умер. В результате квартиру на Арбате и все имущество Алла Николаевна подарила Наташе. На нее была оформлена генеральная доверенность. И сейчас Наташа живет в этой квартире, которая стоит немалых денег. Своему взрослому сыну она купила отдельную большую квартиру. А свою старую трешку на «Домодедовской» оставила мужу Николаю, которого раньше вызывала к Баяновой, когда надо было что-то прибить, починить и т.д. К сожалению, свою благодетельницу Наташа «отблагодарила» весьма своеобразно – с помощью поклонницы Ханифы отправила ее в хоспис. Там Алла Николаевна и провела последние дни своей жизни. Казалось бы, Наташа столько лет за ней ухаживала. Уж потерпела бы еще немного. Она же видела, что Алла Николаевна уже уходит. Нужно было дать ей умереть дома на своей кровати. А то, что сделала Наташа, по моему мнению, нечто, из ряда вон выходящее. И меня поддерживают очень многие. Большинство друзей Баяновой после этого прекратило с Наташей всякое общение.

   Александр БОЙКОВ, Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 21, 2014)