права на название легендарного ансамбля оказались в руках человека, не имевшего к нему никакого отношения

Неожиданное продолжение получила наша публикация, посвященная новой программе Первого канала «ДОстояние РЕспублики» («ЭГ» № 47, 2009). В этой публикации ваш покорный слуга попытался выяснить, почему среди участников программы отсутствовали Мария Пахоменко, Эдуард Хиль и некоторые другие вполне боеспособные исполнители старшего поколения, а их знаменитые песни звучали в исполнении молодых артистов. В частности, я обратился к бывшему солисту ВИА «Песняры» Валерию Дайнеко, чью «Беловежскую пущу» в «ДОстоянии РЕспублики» пели какие-то неизвестные ребята. И он рассказал, что один из бывших сотрудников концертного зала «Россия», приглашавший артистов в эту программу, в своих корыстных целях протащил туда с их старыми песнями нынешний государственный ансамбль «Песняры», в котором из оригинального состава давно никого не осталось. А после выхода этой публикации мне позвонил редактор «России» Игорь Козырицкий и попросил предоставить ему слово для разъяснений.

   - Во-первых, я не бывший, как говорит Дайнеко, а действующий сотрудник ГЦКЗ «Россия», - уточнил Игорь Александрович. - И артистов в программу «ДОстояние РЕспублики» я не приглашал. Этим занимались редакторы Первого канала. А я и мои коллеги по «России» просто оказывали им на дружеских началах консультационную помощь. На Первом канале работают в основном люди молодые. Многие из них не знают артистов и песен того времени. Например, для них было открытием, что песню «Есть только миг» в фильме «Земля Санникова» за Олега Даля пел Олег Анофриев. А когда я предложил им пригласить Анофриева, они искренне удивились: «Разве он еще жив?». Во-вторых, Белорусский государственный ансамбль «Песняры» я не протаскиваю куда-то левым образом, а продвигаю совершенно официально. У меня есть доверенность от министерства культуры Белоруси, выданная мне как эксклюзивному продюсеру коллектива на территории СНГ. Я дружил с создателем «Песняров» Владимиром Мулявиным с 1987 года до самой его смерти. Все эти годы помогал ему. В том числе, в самый тяжелый период раздрая и застоя в коллективе заложил Мулявину «звезду» и провел его последний концерт. А когда его не стало, с помощью Кобзона организовал прощание с ним в зале «Россия». Уже находясь в больнице, Мулявин говорил мне, что делает ставку на нынешнего руководителя госансамбля Владимира Шарапова. И я считаю своим долгом помогать Шарапову и его ребятам. В-третьих, никакую «кормушку», выражаясь словами Дайнеко, в лице госансамбля я не находил. Наоборот, мне приходится вкладывать в их продвижение собственные средства. Я начал ими активно заниматься с марта 2009 года и уже нахожусь в «минусе» на 25 тысяч долларов. Возможно, в будущем мне воздастся за мои труды. Но пока что-либо заработать на «Песнярах» невозможно. Коллектив работает «живьем». Участников много - 12 человек. Расходы, соответственно, тоже немалые. При этом за их концерт дают не больше 5 тысяч долларов, почти половина из которых идет в бюджет белорусскому государству. А самое главное – концертов у них очень мало, так как по России катаются еще три коллектива под тем же названием, созданные бывшими участниками «Песняров». Это «Белорусские песняры» Владислава Мисевича, где поют Дайнеко и Игорь Пеня, «Песняры» Леонида Борткевича и «Песняры» Игоря Свечкина. В какой город не сунься, везде говорят: «А «Песняры» у нас только что выступали». Эти люди соглашаются работать за 2-3 тысячи долларов и тем самым отнимают хлеб у государственного коллектива.

   - А почему Дайнеко и других бывших участников не позвали в «ДОстояние РЕспублики»? – спросил я. – Ведь именно в их исполнении прославились «Беловежская пуща» и многие другие хиты «Песняров».

   - Дело в том, что они незаконно используют бренд «Песняры», который с 1969 года принадлежит Белорусскому государству, - ответил Козырицкий. - Под этим брендом могут работать только участники государственного коллектива, которые платят налоги, выполняют государственный план и т.д. А кто работал раньше в «Песнярах», кто не работал – не имеет никакого значения. Через «Песняры» прошло около 200 человек. Для Мулявина главным было звучание ансамбля. И если кто-то из музыкантов переставал удовлетворять его требованиям, он без сожаления с ними расставался. А нынешних «Белорусских песняров» Мулявин и вовсе прямым текстом называл предателями и ворами, которые ушли из коллектива, чтобы не платить налоги и не делиться деньгами с ним как с руководителем. Сейчас в центре интеллектуальной собственности в Женеве оформляется свидетельство, защищающее права на бренд «Песняры» на территории всего мира. Как только будет получен этот документ, Белорусское государство будет судиться со всеми этими незаконными ООО «Песняры» и ООО «Белорусские песняры» и добиваться прекращения их деятельности. Конечно, они так просто не сдадутся. Мисевич, когда уходил из музыкального бизнеса, торговал водкой. Он человек достаточно жесткий. В водочный бизнес мягкие люди не ходят. Он будет сопротивляться и бороться за этот кусок хлеба. Но у них нет будущего. Они остановились в творческом развитии на 80-х годах. Им всем уже почти по 60 лет. Им пора уходить на пенсию.

   - Предположим, коллектив «Белорусские песняры» что-то нарушил. Но что мешало пригласить отдельно того же Дайнеко как первого исполнителя песни?

   - Там было условие – петь живьем. А Дайнеко сейчас не может нормально спеть «Беловежскую пущу». Не вытягивает. Я был на их концерте и сам слышал. Это то же самое, как Александр Борисович Градский сейчас поет 3-й куплет «Как молоды мы были». Голос-то садится с годами. Ничего с этим не сделаешь.

   - Но в «ДОстоянии РЕспублики» далеко не все пели живьем.

   - Да, были исключения. Сами понимаете, невозможно попросить спеть живьем Пьеху. Просто из уважения к ней. Поэтому она выступала под «плюс» с мужским хором,  записанным 40 лет назад ансамблем «Дружба». Но всех, кто еще может, просили петь живьем. И госансамбль «Песняры» это пожелание выполнил.

   - А почему тогда для исполнения песни «Вологда» не пригласили бывшего «песняра» Анатолия Кашепарова? Или у него тоже проблемы с голосом?

   - Кашепаров повел себя просто неприлично. В мае этого года он в очередной раз вернулся из Америки, пришел в госансамбль «Песняры» и попросил, чтобы его опять взяли на работу. Подписал контракт. Принял участие в нескольких концертах. И вдруг выяснилось, что он параллельно выступал с другими, незаконными «Песнярами» под управлением Свечкина. А когда мы выразили ему недоумение по этому поводу, он сказал, что его не устраивает зарплата, и написал заявление об увольнении. Если бы Кашепаров продолжал работать в коллективе, естественно, «Вологду» в «ДОстоянии РЕспублики» пел бы он. А какой мне был смысл показывать по Первому каналу человека, который от нас уволился?! Зачем мне рекламировать стариков, когда у меня есть молодые ребята, которым надо помогать входить в жизнь?!

   - За те гадости, которые Козырицкий про нас распространяет, я хочу вставить ему в одно место и при случае сделаю это, - признался Валерий Дайнеко, к которому я обратился за комментариями. - Если бы мы ущемляли интересы Белорусского государства, наверное, нас бы уже давно посадили. Но нас почему-то приглашают от имени главы государства выступать в Минске и даже ставят в один концерт с госансамблем. И вообще какое до этого дело Козырицкому?! Какое отношение он, гражданин России, имеет к Белорусскому государству?! И как он может судить о причинах нашего ухода от Мулявина?! На самом деле мы ушли от него, потому что он перестал работать, начал пить и положил на нас сверху. Это не его вина. Его спаивала последняя жена – актриса Светлана Пенкина. А что было делать нам, взрослым людям, отдавшим полжизни «Песнярам»? Мы что, должны были пойти работать в ресторан или в такси? И мы стали работать без Мулявина. А он набрал себе новых ребят. Они возили его с собой на гастроли, но он ни разу не смог выйти на сцену. Именно тогда с ним начали происходить несчастья. Кто его сбросил с балкона на даче? Кто его избил в подъезде? Кто ему налил коньяк в парилке, где ему стало плохо? Кто его посадил в пьяном состоянии за руль и допустил аварию, после которой он уже не поднялся? Нас тогда уже не было. Это все сделали молодые ребята, которым он был совершенно безразличен, и примкнувший к ним Борткевич, который тоже его уничтожал и говорил за кулисами: «Скорей бы это произошло! Тогда я стану руководителем «Песняров», и у нас все будет хорошо». И после этого у Козырицкого еще поворачивается язык нас в чем-то обвинять! Уж лучше бы он молчал. А то я могу вспомнить оргии, которые он сам устраивал с молодыми «Песнярами» в номерах гостиницы «Россия» в присутствии Пенкиной и Мулявина, который засыпал где попало. Козырицкий говорит, что вкладывает в этих молодых ребят деньги. Боюсь, он вкладывает в них кое-что другое. А свое истинное отношение к «Песнярам» этот человек недвусмысленно высказал еще при жизни Мулявина. Однажды мы встретили его в поезде Москва-Минск. Он тогда помогал Мулявину организовывать очередной юбилей «Песняров». «Ну, что, едешь на спасение утопающих? - спросил его я. – Они же опять запьют и тебя подставят». «Да мне они до лампочки! – ответил Козырицкий. – Я еду деньги зарабатывать».

   - Я хорошо помню, как этот засранец в конце 80-х начал работать в зале «Россия», - включился в разговор руководитель «Белорусских песняров» Владислав Мисевич. - В то время мы постоянно выступали на этой площадке и дружили со всей администрацией. И вдруг у них появился какой-то молодой пацан. «Кто это?» - спросил я. «Это стукачок, - ответили мне. – Нам его дали на обучение с Лубянки». И отношение к нему в коллективе было соответствующее. Мулявину Игорек взялся помогать только потому, что под госансамбль выделялись средства из бюджета республики. И он неплохо на этом заработал. Такую же цель наш стукачок преследует и сейчас. Сначала он обхаживал нас. Предлагал нам провести 40-летие «Песняров» в Лужниках. Нашего директора чуть не изнасиловал. Директор у нас парень молодой. «Ты с этим пидорком не имей никаких дел!» - объяснили мы ему. Тогда Игорек перекинулся на вновь испеченный госансамбль с «людьми икс». И с помощью своих знакомств на телевидении показал их миру. Но это была большая ошибка. Пока их никто не видел, их за три копейки еще куда-то брали работать. Думали, раз ансамбль государственный, значит, хороший. А теперь никто не хочет их брать. «Что это за фигня?! – недоумевают заказчики. – Такого нам и даром не надо». Игорек советовал нам уйти на пенсию. А я через вашу газету советую ему просто застрелиться, потому что, узнав его мерзкую биографию, никто ему и руки не подаст.

   А уж обвинять наш коллектив в незаконном использовании бренда «Песняры» - это просто полный абсурд! Если уж на то пошло, согласно законодательству, я более, чем кто-либо другой, могу претендовать на этот бренд. Я был одним из тех, кто его создавал. Нас в живых осталось только двое – я и басист Леня Тышко, который живет в Израиле. Главным, конечно, был Володя Мулявин. Мы с ним вместе служили в армии с 1964 по 1967 год. После демобилизации работали в филармонии в разных коллективах. А в 1969 году создали свой коллектив, в который позвали Леню Тышко, Шурика Демешко, Валеру Яшкина и брата Мулявина Валеру. Сначала мы назывались «Лявоны». Но в 1970 году перед поездкой на конкурс в Москву, где мы неожиданно для самих себя обрели известность, нам порекомендовали переименоваться. Мол, лявоны – это народные герои типа Ивана-дурака, а для столичного конкурса надо что-то посерьезней. И на гастролях в городе Лида Мулявин послал нас с Тышко в библиотеку искать новое название. Сам Володя был родом из Свердловска. Я – из Оренбурга. И мы тогда недостаточно знали белорусскую культуру. Самым большим авторитетом по этой части у нас на тот момент был Леня Тышко, который заканчивал белорусскую школу. Покопавшись в книгах, он показал мне стихотворение кого-то из белорусских классиков под названием «Песняр». Так называли народных певцов и поэтов, воспевающих родную Беларусь. «А мы будем называться «Песняры», - решили мы.

   Никакого государственного статуса наш ансамбль в то время не имел. Как и все ансамбли, мы были хозрасчетной бригадой. И наше название официально даже нигде не регистрировалось. По крайней мере, государство на него никак не претендовало. Мы и так приносили в госбюджет колоссальные деньги. Сборы за наши концерты составляли по 10-20 тысяч рублей. А мы получали по 20 рублей на человека. Наши пластинки стоимостью 2 рубля расходились миллионными тиражами. А нам за каждую пластинку платили единовременно 112 рублей. Так мы проработали почти 20 лет. Популярность постепенно начала уходить. Накопились проблемы. Володя стал выпивать. Тут как раз подоспела его третья жена – алкоголица-авантюристка Пенкина, которая его убеждала: «Володя, ты Бог, а все остальные – говно». И Володя под ее влиянием решил «отдаться государству». Совмин рассмотрел его просьбу и постановил создать на базе нашего ансамбля государственное учреждение, дотируемое из бюджета. Причем, о регистрации названия тогда никто не позаботился. Это обнаружилось спустя несколько лет, когда Володя через Президента добился моего увольнения, и мы с ребятами решили создать свой коллектив. «Вы имеете полное право называться «Песнярами», - говорили нам в Минюсте. – Регистрируйте в горисполкоме частное предприятие! И мы дадим вам свидетельство на это название». Но мы посчитали, что не вправе отнимать у Володи его кровное детище, и назвались «Белорусскими песнярами».

   Некоторое время мы поработали в Белконцерте. Но в маленькой республике работы не хватало. И мы перебрались в Москву. Создали здесь ООО «Белорусские песняры». Получили в Роспатенте свидетельство на наше название. И начали потихонечку гастролировать. Самое интересное, что бренд «Песняры» в России на тот момент тоже не был никем зарегистрирован. Уже после смерти Мулявина Борткевич собрал какой-то состав, нашел здесь партнеров, и они зарегистрировали ему это название. Потом у Борткевича с этими партнерами что-то не заладилось. И сейчас владельцем бренда «Песняры» в России является Дмитрий Кирьянов – основной акционер ООО «Песняры», на которое оформлено свидетельство о регистрации. Все, кто работают здесь под этим брендом, должны получать у него разрешение. В том числе, и белорусский государственный ансамбль. Пусть Козырицкий оставит нас в покое и выясняет отношения с Кирьяновым! К нашему коллективу у Кирьянова нет никаких вопросов. А у белорусского государства – тем более. Напротив, нам до сих пор намекают, чтобы мы вернулись в государственный ансамбль. Но мы сами этого не хотим. Толя Кашепаров недавно пытался к ним вернуться. Публика принимала его «на ура». Но Шарапов чуть не лопнул от злобы и буквально на второй день его выгнал. По моему мнению, бесполезно пытаться вливать в старые меха новое вино. И старое тоже бесполезно. Тех «Песняров», которые были когда-то, все равно уже больше не будет…

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 4, 2010)