По мнению адвоката Сергея Жорина, экс-супруга юмориста хотела, чтобы он умер в браке с ней, и его имущество не досталось новой жене

Успешный творческий и семейный союз 74-летнего Евгения Петросяна и 66-летней Елены Степаненко, просуществовавший более 30 лет, в одночасье разрушило появление рядом со знаменитым юмористом молодой помощницы – 30-летней Татьяны Брухуновой. Вот уже почти два года Евгений Ваганович и Елена Григорьевна не живут и не работают вместе. Тем не менее, легендарная пара до сих пор продолжает веселить публику – только не своими сценическими репризами, а бесконечными судебными разбирательствами.

   - Когда Евгений Ваганович обратился ко мне за юридической помощью, мне поначалу показалось, что никаких проблем не будет, - поделился с «Экспресс газетой» адвокат Петросяна Сергей Жорин. - «Мы с женой по обоюдному согласию хотим развестись, - объяснил Петросян. – Нам надо поделить имущество». Обычно мужчины ставят вопрос так: «У меня слишком много всего. Половину жене не отдам. Это будет слишком жирно». И приходится ломать голову, как это сделать, чтобы все было в рамках закона. А Евгений Ваганович сразу сказал: «Я хочу поделить все пополам». Единственное – для него были очень важны культурные ценности, которые он коллекционировал всю жизнь. Например, у него собралась уникальная библиотека по истории юмора. Какие-то книги ему дарили. Какие-то он сам покупал еще в 50-60-х годах. «Я бы хотел оставить библиотеку себе, - высказал пожелание Евгений Ваганович. – А жене готов уступить что-то другое». В таких ситуациях, когда какого-то принципиального спора между супругами нет, роль адвоката – составить досудебное соглашение по имуществу и сопровождать клиента при его заверении у нотариуса. Если имущества много, даже это сделать не так просто. Нужно переписать все, что находится у супругов в собственности, и собрать на это соответствующие документы, на недвижимость получить выписки из реестра и т.д. Без специалиста тут не обойтись. «Ну, все понятно, - сказал я. - Давайте встречаться со Степаненко! Обговорим, что кому оставить, оформим соглашение, и финита ля комедия!». Правда, по реакции Петросяна, у меня сложилось впечатление, что он не очень в это верит. «Ну, если бы удалось заключить такое соглашение, это было бы идеально, - замялся он. – Но из этого может ничего не получиться». «Странно, - подумал я. – Ну, может, Евгений Ваганович чего-то не понимает. Он же еще не сталкивался с такой ситуацией».

   Мы организовали встречу. Пришли на квартиру Петросяна в Зачатьевском переулке. Там нас ждали Степаненко и ее адвокат. Все такие вежливые и любезные. Елена Григорьевна порезала нам сырку, налила чайку. «А зачем тебе адвокат? - спросила она Евгения Вагановича. – Вроде у нас и так все нормально». «Ну, может, и не понадобится», - ответил за него я. Но кое-что меня сразу смутило. «Елена Григорьевна, чтобы начать подготовку соглашения, вы скажите, что вы принципиально хотели бы оставить себе, - попросил ее я. – Мы бы это закрепили за вами, а по остальному внесли свои предложения». Я до сих пор помню не только ее ответ, но и позу, которую она в этот момент приняла. Это была поза мыслителя. Одна нога впереди, другая – позади. Руки вскинуты к голове. «Знаете, Сергей Викторович, материальные блага в этом мире для меня второстепенны, - с соответствующей интонацией произнесла она. – Мне вообще не принципиально, что мне останется. Вы сделайте предложения, а я их рассмотрю». «Ох, ты! Какая хорошая женщина!» - подумал я. Мы мило попрощались и разошлись. Я со своими сотрудниками в спешном порядке подготовил предложения по разделу. Из-за большого объема имущества целую неделю пришлось работать день и ночь. Многое у них было парное – квартиры, машиноместа и т.д. Все это мы разделили поровну. Проблема возникла только с квартирой в Зачатьевском, у которой не было пары. Это был самый крупный актив – чуть ли не треть стоимости всего имущества. Когда встал вопрос о разводе, Петросян переехал в одну из других квартир. Могла бы переехать и Степаненко. Тогда бы эту квартиру можно было продать и деньги поделить. Но она отказалась ее освобождать и продолжала в ней жить. Из этого мы с Петросяном сделали вывод, что Елене Григорьевне эта квартира нужна, и будет правильным оставить ее за ней.

   Отправили эти предложения Степаненко. «Нет, меня это не устраивает», - заявила она. «А что бы вы хотели?» - спросил я. «Не знаю, - ответила Елена Григорьевна. – Мне ничего не нужно. Вы предлагайте, а я буду думать». «Ни хрена себе! – подумал я. – Уже начинаются сюрпризы. Петросян как в воду глядел». И, чтобы ускорить процесс, предложил сразу подготовить для Степаненко не один, а еще три разных варианта раздела. В том числе, вариант с продажей квартиры в Зачатьевском. Но и из этих трех ни один ей не подошел. Я предложил снова встретиться и все обсудить. Назначили встречу. В назначенный день позвонила адвокат Елены Григорьевны и сказала: «Мы сегодня не можем. Давайте перенесем на три дня!». «Что-то здесь не так», - забеспокоился я. Залез на сайт Хамовнического суда и обнаружил, что там зарегистрирован иск Степаненко к Петросяну о разводе и разделе имущества. Зачем она его подала – можно только предполагать. Думаю, Елена Григорьевна рассматривала все возможные варианты развития событий. В том числе, не исключала, что Петросян может преставиться раньше, чем она. У Евгения Вагановича есть единственная дочь (51-летняя Викторина от брака с дочерью актера Владимира Кригера – М.Ф.). Соответственно, если бы Петросян ушел из жизни, находясь в браке со Степаненко, Елена Григорьевна имела бы право на 75% всего имущества. 50% составляла бы ее супружеская доля. 25% - половина супружеской доли Петросяна, положенная жене как наследнице первой очереди. И еще 25% отошло бы по наследству его дочери. С дочерью Евгения Вагановича у Елены Григорьевны отношения были хорошие. И даже то имущество, которое досталось бы ей, фактически осталось бы в семье. А вот если бы Петросян развелся и снова вступил в брак, право на половину его доли, т.е. на 25% всего имущества, в случае его смерти получила бы уже новая супруга. И Степаненко осталось бы только 50%. Поэтому для нее было важно, чтобы Петросян ни в коем случае не женился. Затягивать переговоры по разделу имущества и под этим предлогом откладывать развод она могла от силы месяц-два. Дальше Петросян сказал бы: «Не морочь голову!». И сам бы обратился в суд. Как мне кажется, во избежание этого Елена Григорьевна со своим адвокатом и разработали такой хитроумный план – подать иск первыми и совместить в нем раздел имущества и развод. Видимо, рассчитывали, что Степаненко с Петросяном не разведут, пока они не решат вопрос с имуществом.

   «Ни фига себе! – подумал я. – Зачем-то назначают нам встречу для переговоров, а сами тем временем подают в суд». Позвонил адвокату Степаненко. «Ну, так получилось, - смутилась она. – Мы подумали, что, наверное, через суд будет лучше». «В принципе, мы не против суда, -  недоумевал я. – Но зачем вот так делать?». Естественно, вопрос был риторический и ответа не предполагал. Мы начали знакомиться с исковым заявлением. И тут нас ожидал еще один сюрприз. Степаненко требовала оставить ей гораздо больше половины имущества. В том числе, все культурные ценности – все книги, все картины, весь фарфор и т.д. Причем, конкретный перечень предметов в иске отсутствовал. «Уточните ваши исковые требования! – обращался к ним я. – Что конкретно вы хотите получить? Например, среди книг есть антикварное издание «Оккультизм и сексуальность». Если это любимая книга Елены Григорьевны, может, Евгений Ваганович согласится ее уступить». Но ничего от них не добился. «Это просто смешно, - сказал на это Петросян. – Она ни одну книгу из моей библиотеки даже в руки не брала, не говоря уже о том, что не читала. Ей они совершенно не нужны». А самое смешное, что исковое заявление называлось «о расторжении брака и разделе имущества», но в просительной части требование расторгнуть брак отсутствовало. Видимо, они так торопились, что при составлении заявления забыли об этом. Мы этим воспользовались и сами подали иск о расторжении брака. А когда наш иск приняли, сразу же попросили выделить его в отдельное производство. Суд сначала не хотел этого делать. «Мы и так быстро все рассмотрим», - сказала судья. Но через два месяца стало понятно, что имущество быстро не поделить. Тогда суд все-таки удовлетворил наше ходатайство и решил рассматривать вопрос о разводе отдельно. А еще через месяц благополучно развел Петросяна со Степаненко. Евгений Ваганович был этому несказанно рад. Сразу купил абонемент в фитнес-клуб. Теперь ходит туда заниматься. И замечательно себя чувствует.

   А раздел имущества в суде до сих пор продолжается. Чтобы его поделить, нужно было его оценить. Сначала каждая из сторон представила свою оценку. Естественно, они отличались друг от друга. В связи с этим суд назначил независимую оценочную экспертизу. По самым скромным подсчетам, на ее проведение требовалось не менее 10 миллионов рублей. И все расходы почему-то были возложены судом на Петросяна. Даже не пополам с бывшей супругой, а на него одного. Между тем, как только Степаненко подала в суд, она сразу подняла истерику: «Караул! Петросян выводит все деньги со счетов. Покупает кому-то квартиры. Ворует совместно нажитое имущество». И суд, по ее требованию, заблокировал все банковские счета Евгения Вагановича. Дальше возник вопрос – кто будет оплачивать коммуналку и другие расходы по содержанию квартиры в Зачатьевском. Проживающая в ней Степаненко делать это отказалась. «Эта квартира зарегистрирована на Петросяна, - сказала она. – Пусть он и платит!». «Окей, - согласился Евгений Ваганович. – Тогда освободи мою собственность!». «Не освобожу, - заявила Елена Григорьевна. – Это совместно нажитое имущество». Прямо как в анекдоте про девочку, которая, по поручению мамы, пошла за сметаной, а когда продавец наполнил ей бидон и попросил расплатиться, ответила: «Мама сказала, что деньги на дне бидона». Такая же логика у Степаненко. «Хорошо, - пошли ей навстречу мы. – Пусть она живет в этой квартире! Петросян будет за нее платить. Но тогда разблокируйте его счета!». С горем пополам суд разблокировал один счет, где был миллион рублей. Этих денег хватило, чтобы 4 или 5 месяцев вносить необходимые платежи за квартиру в Зачатьевском и другую жилплощадь. А оплачивать назначенную судом экспертизу Петросяну было уже нечем. Мы попросили суд: «Разблокируйте нам еще один счет, где побольше денег!». Но получили отказ. Чтобы не ставить в затруднительное положение экспертов, сейчас Евгений Ваганович переводит им свои заработки от выступлений, поступающие на его пенсионный счет. И по мере перевода денег они частями проводят оценку имущества.

   По каким-то объектам и предметам можно было бы решить вопрос полюбовно, без экспертной оценки. Но со Степаненко нереально ни о чем договориться. Более того, предполагаю, что именно она инспирирует в СМИ разные статеечки, дестабилизирующие Петросяна. Возможно, хочет довести его, чтобы он согласился отдать ей всё, или – не дай бог! – с ним что-то случилось. У него же сердце больное. И любой стресс может его в прямом смысле слова убить. Тому, что его умышленно пытаются дестабилизировать, естественно, прямых доказательств нет, но есть косвенные. Начнем с того, что, по желанию Петросяна, мы этот судебный процесс вообще хотели оставить в тайне. Был подан иск. Прошло даже какое-то заседание. И никто об этом не знал. А потом одно из информационных агентств, ссылаясь на неназванный источник, неожиданно сообщило, что идет бракоразводный процесс. Да, теоретически эту информацию журналисты могли сами найти на сайте суда. Но не нашли же ни при подаче иска, ни при первом заседании. У Петросяна по документам фамилия Петросянц. Не так просто понять, о ком идет речь. А главное – никто и не предполагал, что они со Степаненко будут разводиться. Для всех это был шок. И вряд ли кто-то специально мониторил судебные сайты в поисках дела об их разводе. У нас есть подозрения, что информацию могла дать Степаненко. Ну, не сама, конечно, а через своих помощников. Потом начались какие-то вбросы, будто Петросян покупал квартиры Татьяне Брухуновой. Поскольку тему с квартирами поднимала в суде Елена Григорьевна, не исключено, что и эти вбросы исходили от нее. На самом деле квартир Татьяне Евгений Ваганович точно не покупал. Это даже было подтверждено в ходе суда. Делались запросы в банки, где у него были счета. И от банков поступили ответы, что никакие деньги со счетов он никуда не переводил. А кто Татьяне купил квартиры – я не знаю. Я вообще видел ее один раз в жизни – два года назад на съемках передачи на Первом канале. Когда стала появляться вся эта информация, началась определенная травля Татьяны. И Первый канал предложил ей прийти и рассказать о себе. На что она согласилась. Не сразу, конечно. Но это было правильно, чтобы люди на нее посмотрели. После этого не только травля прекратилась, но у нее еще появилось много поклонников. Она хорошая девушка. Спокойная, умная, с хорошо поставленной речью. Заботится о Петросяне. Мне она очень понравилась. Евгению Вагановичу, мне кажется, тоже. А на нападки всяких сумасшедших типа стилиста Джорджа Роваласа, который недавно оскорбительно отозвался о Татьяне (в одном из интервью назвал ее «обезьяной» и «ходячим чучелом» - М.Ф.), он даже не считает нужным реагировать. Конечно, это неприятно. Но Петросян – мудрый человек. Он считает, что выяснять отношения с такими людьми – все равно, что подавать в суд на бомжа, плюнувшего вам на ботинок.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» спецвыпуск от 30 марта, 2020)