А его жена спьяну предлагала зятю Брежнева отведать семенной жидкости слона

В этом году отмечает 70-летие не только Алла Пугачева, но и еще одна наша «живая легенда» - исполнитель всеми любимых песен «Этой ярмарки краски», «Зеленый свет», «Полет на дельтаплане», «Казанова», «Каждый хочет любить» Валерий Леонтьев. О том, как начиналась его карьера на эстраде, мы попросили рассказать киевского композитора Владимира Быстрякова, которому довелось работать и дружить с ним в молодые годы.

   - Так вышло, что моя песня стала у Валеры первым настоящим шлягером, - похвастался Владимир Юрьевич. - Меня познакомила с ним в начале 80-х моя приятельница Таня Миллер, работавшая на украинском телевидении. Он тогда ярко исполнил несколько песен Давида Тухманова. Выстрелил с одной из них на конкурсе в Ялте. И у меня возникло желание с ним посотрудничать. Когда Валера приехал в Киев, я попросил Таню устроить с ним встречу. Это потом рядом с ним появились мордоподобные секьюрити, которые никого к нему не подпускали. А тогда его самого отовсюду гнали. Запрещали на радио и телевидении. И он запросто шел на любой контакт. Встретились мы у Тани в молодежной редакции. Я принес ему послушать несколько своих песен. Записаны они были на магнитофонной бобине. Чтобы найти их среди других записей, нужно было перематывать километры пленки. И по ходу перемотки в какой-то момент заиграла «минусовка» песни «Куда уехал цирк». Я написал ее по заказу детской редакции на стихи замечательного харьковского поэта Вадима Левина, с которым впоследствии работал на мультфильме «Алиса в зазеркалье». «Стоп, стоп, стоп! – заинтересовался Валера. – А что это такое?». «Это не для тебя, - отмахнулся я. – Тебе нужны серьезные песни – такие, как тухмановские «Ненаглядная сторона» и «Бреду по желтым склонам». А это песня про цирк. И написана она для высокого женского вокала». «А ну-ка напой ее мне!» - не отставал он. Я, как мог, напел. А в три часа ночи меня разбудил звонок Валеры. «Не могу заснуть, - сказал он. – Крутится в голове «Куда уехал цирк». Мы должны ее записать».

   Частных студий в то время не было. А в государственный дом звукозаписи попасть было очень сложно. Зубастые члены союза композиторов охраняли его от нас, как девушка свою девственность. Но мне каким-то чудом удалось выбить студию для Валеры. И с моим постоянным звукорежиссером Володей Замараевым мы записали эту песню. Причем, Валера спел ее с необычайным надрывом – на октаву выше, чем она была написана. Когда я дал послушать эту запись редактору детской редакции Ирине Матвеевне, которая и заказала мне «Куда уехал цирк», она воскликнула: «Ничего себе детская песня! Он же поет не про то, что цирк уехал. Он поет про то, что куда-то уехало всё». И сам Валера потом мне подтвердил, что именно такой смысл вкладывал в эту песню. До него ее уже пели киевлянка Света Дидоренко и бывший солист «Песняров» Леонид Борткевич. Но именно в исполнении Леонтьева она снискала широкую популярность. Помню, через месяц я приехал с концертами в Ташкент. И в гостинице с удивлением услышал, как ресторанный оркестр, нещадно фальшивя, заиграл «Куда уехал цирк». «Ребята, у вас там-то и там-то неправильные ноты», - сделал им замечание я. «Пошел ты к такой-то маме!» - последовал ответ. А вскоре песня разошлась по всему Советскому Союзу и не звучала разве что из унитаза. Самое интересное, что в концертах Валера эту песню не пел. Ему было слишком высоко. А если бы он опустил тональность, не получилось бы такого драйва. Но, когда концерт заканчивался, и публика уже начинала расходиться, запускали фонограмму этой песни. В начале там звучал записанный мной и Валерой дурацкий клоунский смех. Это заставляло людей останавливаться и возвращаться в зал. И дальше под эту песню он раздавал автографы. Такая у него была «манечка».

   С тех пор у нас с Валерой началась дружба, которая продолжалась несколько лет. Мы с ним записали около 30 песен – «Двое под дождем», «Старый город в ритме дождя» и многие другие. Он был тогда хлопцем очень жизнерадостным и заводным. Постоянно сыпал анекдотами. И устраивал всякие экстравагантные выходки. Однажды я привез его к моему другу Игорю Крикунову из цыганского театра, у которого была редкая по тем временам вещь – видеомагнитофон. Особенно сильное впечатление на Валеру произвели фильмы про вампиров. Его до глубокой ночи было невозможно оторвать от экрана. Лишь под утро он вернулся в гостиницу «Славутич», где остановился со своим коллективом. И вдруг услышал, что где-то внизу зазвучала его песня «Там, в сентябре». Это вызвало у него неподдельный интерес. Его номер располагался на шестом этаже. А на уровне третьего этажа находился большой бетонный козырек. Валера разбудил весь свой коллектив. Заставил собрать и связать их простыни. И по простыням спустился из окна своего номера на этот козырек, чтобы узнать, кто же крутил его записи. Увидел компанию каких-то командировочных, которые распивали алкоголь под его пение. Удовлетворил свое любопытство. А поскольку карабкаться обратно на шестой этаж у него уже не было сил, залез к этим командировочным в окно и, извинившись, прошел через их номер в общий коридор. Как он потом рассказывал, наступила такая тишина, как будто всех накрыло одной подушкой, а одна женщина начала громко икать. Явно его появление повергло людей в шок. В другой раз Валера шокировал целую толпу народа перед концертом во дворце «Украина». У него тогда так сильно свело ногу судорогой, что он не мог сдвинуться с места. Стоял, скорчившись, в фойе и ждал помощи. А через огромные окна за ним с интересом наблюдали собравшиеся на концерт зрители. Приехала «скорая». «Немедленно в постель! – сказал ему врач. – И чтобы целый месяц никаких нагрузок!». «Вы что, не видите, сколько народа пришло меня послушать? – запротестовал Валера. – Я не могу обмануть их ожидания. Вколите мне обезболивающее, чтобы отработать концерт! А уж потом я отлежусь». И когда для укола его попросили снять штаны, нисколько не смущаясь, продемонстрировал стоявшей за окнами толпе свою голую задницу.

   Но больше всего мне запомнилась история с презервативами. С Валерой в тот день расплатились за какие-то концерты. У него от денег оттопыривались карманы. Уже принявшие по чуть-чуть, мы проходили по Пассажу мимо детской аптеки с Айболитом на витрине и поспорили, есть в ней в продаже презервативы. Это сейчас данная продукция представлена везде в широком ассортименте – и с усиками, и с шариками, и со вкусом разных фруктов и ягод, как будто их покупают, чтобы не любовью заниматься, а компот варить. А в советские времена продавались только резинки Баковского завода, которые выпускались вместе с водолазными костюмами и имели такую же толщину. И то они были страшным дефицитом. «Откуда в аптеке для детей могут быть презервативы? – засомневался Валера. – Думаю, кроме сосок, талька и зеленки, тут ничего нет». «У нас в Киеве детская аптека может торговать всем, чем угодно, - возразил я. – Давай проверим! Если я прав, ты купишь презервативов на все свои бабки». Зашли мы в эту аптеку. Увидев Леонтьева, весь персонал во главе с заведующей выбежал ему навстречу. «Чем мы можем вам помочь? – начали спрашивать его. – Вам что-то от головной боли? Или, может, от сердца?». Он объяснил, что его интересует средство от детей. «Вообще-то, это дефицит, но для вас найдем, - сказала заведующая. – А сколько вам этого нужно?». «Несите все, что есть!» - печально вздохнул Валера, поняв, что проиграл спор. Ему вынесли огромный мешок этих презервативов. «Если не секрет, зачем вам столько?» - поинтересовалась на прощание заведующая. «У меня друг в Ворошиловграде скоро женится, - отмазался он. – Хочу сделать подарок на свадьбу. Ему их на всю жизнь хватит. А оставшиеся мы надуем, напишем на них «Мир, труд, май!» и запустим на праздничной демонстрации». Потом с этими презервативами мы оказались в гостях у нашего немножко гееватого друга Сережи. Его соседом по квартире был режиссер, который терпеть не могу всю эту «голубую» публику. И на этой почве они все время ругались. Когда мы собрались уходить, Сережа решил нас проводить. Валера отправил его вместе со мной на улицу. А сам задержался под предлогом, что ему нужно в туалет, достал из холодильника несколько яиц, отделил желтки от белков, налил белки в презервативы и разбросал по всей квартире. Было полное впечатление, что их использовали по назначению. «С большим приветом от Валерия Леонтьева», - написал он в довершении всего. Пока Сережа с нами прощался, домой вернулся его сосед и увидел это безобразие. Закончилось все грандиозным скандалом.

   Не меньше Валеры отжигала его жена Люся, которая играла у него в коллективе на бас-гитаре и вместе со своей подружкой-клавишницей Олей сопровождала его на всех гастролях. Как-то они полетели выступать на Дальний Восток. А перед этим поклонники на концерте подарили Валере огромную игрушечную обезьяну размером с человека. Он поручил Люсе куда-нибудь пристроить ее в самолете. Она заметила рядом с одним мужиком свободное место и попросила разрешения положить игрушку к нему. «Я с обезьянами не летаю», - недовольно хмыкнул мужик. А Люся была уже немного подшофе. «Ах, ты не летаешь с обезьянами! – возмутилась она. – А не хочешь у слона семь ведер его семени отсосать?». Когда самолет приземлился во Владивостоке, его встречали с оркестром, красной дорожкой и пионерами. «Твоя популярность, конечно, выросла, - начали подкалывать Валеру музыканты. – Но такого роскошного приема тебе еще нигде не оказывали». Каково же было его разочарование, когда выяснилось, что оркестр и все остальное предназначалось вовсе не ему, а тому самому мужику, с которым повздорила Люся из-за обезьяны. «Кто это такой?» - спросил Валера у членов экипажа. «Это зять Брежнева Чурбанов, заместитель министра внутренних дел», - ответили ему. После этого Валере закрыли все зарубежные гастроли и фестивали. А во время поездок по Советскому Союзу строили ему всякие пакости. Например, он приезжал в Ялту на свой сольный концерт, на который были проданы все билеты. А его неожиданно заменяли Кобзоном и отправляли выступать на другую площадку в Севастополь, где его никто не ждал.

   Я пытался ему помочь и позвал его исполнять мои песни к телевизионному фильму «Последний довод королей», который снимался на студии Укртелефильм. Это был политический детектив на американском материале по сценарию ведущего «Международной панорамы» Владимира Дунаева. И Валера должен был петь в кадре, как бы комментируя действие. Но вмешался председатель Гостелерадио Украины Николай Охмакевич. «Чтобы этого кучерявого цыганчонка непонятной ориентации в фильме не было!» - потребовал он. Ему пытались объяснить, что Валера изображает американского певца и поет в американском стиле кантри. «Знаю я эти ваши еврейские кантри!» - заявил в ответ Охмакевич. У него все плохое было делом рук евреев. В результате Валеру не только не допустили к съемкам, но и записанные им песни порезали. В том числе, песню «Сикрет сервис» про спецслужбы, которая очень хорошо накладывалась на наши тогдашние реалии с КГБ, прослушкой и наружкой. Потом один из моих товарищей-режиссеров предложил Леонтьеву роль американского радиста в фильме Одесской студии «Две версии одного столкновения». На пробах Валера снимался в постельной сцене с Еленой Кондулайнен и переиграл двух профессиональных актеров из Прибалтики и одного из Москвы. Но киношные начальники его не утвердили. В знак протеста мой товарищ отказался от дальнейшей работы над этим фильмом. И доснимал его другой режиссер. После всех этих неудач с кино Валера как-то подзавял. Вдобавок ко всему члены его коллектива не любили, когда у него завязывались слишком тесные отношения с кем-то из авторов. Боялись, что он попадет под чужое влияние. И потихонечку переводили его от одного композитора к другому. Так и меня от него начали постепенно отодвигать. Последний раз я общался с Валерой, когда он выступал в Москве на фестивале молодежи и студентов. А потом наши пути окончательно разошлись.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 8, 2019)

   Газетная версия https://www.eg.ru/showbusiness/705549