Легендарный грузинский тенор напивался до ручки с умиравшим от рака Паваротти

12 марта исполнилось 85 лет со дня рождения легендарного оперного певца Зураба СОТКИЛАВЫ, умершего в 2017 году от тяжелого онкологического заболевания. По случаю юбилея мы решили напомнить нашим читателям об этом уникальном артисте, блиставшем на лучших сценах мира и покорявшем всех своим неповторимым тенором.

   - Зураба Лаврентьевича я знал, когда еще был ребенком, - поделился воспоминаниями с «Экспресс газетой» советник председателя «Комитета за гражданские права» Заза Габедава. - Мы родом из одних мест – из Мегрелии на западе Грузии или, как называли эти места в древности, Колхидского царства. А что в Интернете пишут, будто родина Соткилавы – столица Абхазии Сухуми… На заборе тоже много чего пишут. Уроженкой Сухуми называют и певицу Диану Гурцкую. На самом деле она родом из деревни Гали. И Зураб Лаврентьевич родился в такой же глухомани - в селе Меоре Отобая (ныне Бгоура – М.Ф.). Это село когда-то принадлежало князю Петру Анчабадзе. А фамилия Соткилава впервые упоминалась в церковных книгах собора Христа Спасителя, расположенного рядом с моим родным городом Зугдиди. От него до Меоре Отобая буквально 10 минут езды. Только пересечь мост через реку Ингури – и ты в этом селе. Да, формально это уже территория Абхазии. Но Абхазия всегда являлась частью Грузии, и это не имело никакого значения. Моего покойного отца и Зураба Лаврентьевича с юности связывала дружба. Они оба играли в футбол. Отец - за команду «Одиши» в Зугдиди. Соткилава – за команду «Динамо» в Сухуми. Потом перешел в тбилисское «Динамо». Стал капитаном грузинской сборной. А в конце 50-х повредил ногу и был вынужден завершить футбольную карьеру. Тогда ему и посоветовали всерьез заняться пением. У него толком не было музыкального образования. Но он от природы обладал прекрасным голосом. Его приняли в тбилисскую консерваторию. И уже через несколько лет он стал ведущим оперным певцом Грузии.

   После стажировки в миланском театре «Ла Скала» Соткилаву пригласили петь в Большой театр. Потом – преподавать в московскую консерваторию. С тех пор и до самой смерти Зураб Лаврентьевич жил в Москве. Но их дружба с моим отцом не прервалась. Они продолжали общаться и вместе отдыхать. Недалеко от Зугдиди в Очамчырском районе было очень красивое село Киндги (ныне Кындыг – М.Ф.). Оно находилось на берегу моря и было окружено лесом из эвкалиптов. Это был просто земной рай. Там за забором стояли финские коттеджи, построенные грузинскими властями для важных гостей. Когда я учился в 4-ом классе, в одном из этих коттеджей отдыхала набиравшая популярность Алла Пугачева. Все хотели туда попасть и посмотреть на нее. Но на территорию никого не пускали. И люди наблюдали за Пугачевой через забор. А когда в Киндги приезжал Соткилава, он приглашал туда всю нашу семью. Снимал отдельный 2-этажный коттедж. И мы жили там вместе с ним – отец, мать, моя бабушка и я. Представляете, как меня, мальчишку, распирало от гордости, что я попал в это недоступное другим место! Днем мы ходили на море купаться и загорать. А по вечерам Зураб Лаврентьевич собирал всех и пел нам народные песни – наши, мегрельские, итальянские и другие. Это было незабываемо!

   Мое общение с Соткилавой продолжилось уже во взрослом возрасте. После свержения первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, при котором я возглавлял национальную гвардию специального назначения, мне пришлось переехать в Москву. И мы с Зурабом Лаврентьевичем стали часто встречаться. Некоторые встречи запомнились особенно. Однажды мы поехали с ним на концерт, проходивший в ныне разрушенном зале «Россия». Сидели в актерском баре, который находился в подвале. В зале присутствовало все правительство России. Неожиданно к Соткилаве подошел человек из охраны тогдашнего премьер-министра Виктора Черномырдина. «Виктор Степанович просит Вас после концерта остаться и посидеть с ним», – сказал он. «Пойдем вместе?» - предложил мне Зураб Лаврентьевич. «Конечно, пойдем!» - согласился я. В «России» был итальянский ресторан «Санта-Фе». Там проходил закрытый банкет. Охрана нас туда провела. И мы очень хорошо там посидели. Выпили грузинского вина. Если бы не Соткилава, мне бы вряд ли когда-либо довелось оказаться за одним столом с Черномырдиным. А Зураба Лаврентьевича все любили и везде принимали с почетом. Как-то мы гуляли на юбилее нашей знакомой – пластического хирурга Цицино Шургая. Я завел с ним разговор о поездках в разные страны. И он вспомнил, как в Италии сильно нахреначился вином с великим Лучано Паваротти. «Это было незадолго до его смерти от рака, - рассказывал Соткилава. – Он был очень добрый и душевный человек. Жаль, что так рано от нас ушел».

   Зураб Лаврентьевич объездил весь мир. Но, когда его спрашивали, где ему больше понравилось, всегда отвечал: «Лучше мест, чем у нас в Грузии, нигде нет». Он сильно переживал из-за того, что происходило на нашей родине с начала 90-х годов. Как и все мегрелы, симпатизировал президенту Звиаду Гамсахурдии. Считал его умнейшим человеком. Звиада Константиновича пытались выставить врагом России. Приписывали ему слова «Грузия только для грузин». Это делали провокаторы. Гамсахурдия против русских никогда ничего не имел. Он просто отстаивал интересы своего народа и не хотел идти на поводу у американцев. Президент США сказал ему, что нельзя плыть против течения. «По течению плывут только мертвые рыбы», - ответил Звиад Константинович. За это американцы при помощи своих агентов влияния его и свергли. А к тем, кто пришел на смену Гамсахурдии, Соткилава относился не очень хорошо. Эдуарда Шеварднадзе называл «разрушителем Грузии». По мнению Зураба Лаврентьевича, этот хитрый лис продал страну Америке. Вызывал у него недоверие и Михаил Саакашвили. «Вроде бы он пытался навести в стране порядок, - говорил Соткилава. - Но были в его деятельности и большие минусы». В этом нет ничего удивительного. Саакашвили тоже был ставленником Америки. Он даже не был грузином. Его дед носил фамилию Саакян. Изменил ее, когда возглавил в Грузии медицинский институт. Сам Саакашвили учился в Колумбийском университете. Говорят, работал на ЦРУ. И делал, что было выгодно Америке. А Америка, как известно, ни одной стране ничего хорошего не принесла. Только всех со всеми перессорила. И то, что сейчас происходит на Украине, - снова дело рук американцев.

   Если Соткилава видел в человеке талант, он всегда был готов его поддержать. В 2016 году я приводил к нему в консерваторию молодого мальчика-мегрела Джани Изорию. Это сын моего близкого друга. Он вырос в Италии, где его мама работала домработницей, и в 16 лет занял там 1-ое место на вокальном фестивале Gifon. Потом приехал в Москву, чтобы показать свои способности. Жил полгода у меня на квартире. Зураб Лаврентьевич обалдел от его голоса. Вызвал директора консерватории и сказал: «Послушай, какой у парня роскошный тенор!». Предложил взять его на учебу. Но с этим ничего не получилось из-за того, что у Джани не было визы. Он въехал в Россию через Белоруссию, где тогда на границе никого не проверяли. А оформлять ему визу – это была целая история. Нужно было отправлять его обратно в Италию, посылать ему приглашение и т.д. Завернули его и на прослушивании в шоу «Голос». Узнав, что он победил на итальянском конкурсе, запросили с него за участие 200 тысяч евро. Ну, что поделать… Хорошие голоса сейчас никому не нужны. Сейчас деньги все решают. В конце концов, Джани плюнул на все и вернулся домой. Соткилава очень из-за этого расстраивался. Он искренне хотел помочь талантливому парню. Но против Первого канала даже его авторитет оказался бессилен.

   К сожалению, нынешняя сложная политическая обстановка помешала должным образом отметить юбилей Зураба Лаврентьевича. Торжественные мероприятия ограничились скромным концертом в малом зале московской консерватории. Этот концерт очень хотели посетить его близкие – двоюродная сестра Манана, которая была ему как родная, и вдова Элисо с приехавшими из Мадрида дочками Теа и Кетино. Но они все находились в Тбилиси и из-за отсутствия авиасообщения не могли попасть в Москву. У них не было даже возможности посмотреть на канале «Культура» снятый к юбилею фильм о Зурабе Лаврентьевиче, так как все российские каналы в Грузии отключены. Все, что я смог для них сделать, - устроил в Интернете прямой эфир с концерта в консерватории. По-моему, я был единственным, кто там снимал. Удивительно, но ни одно СМИ этот концерт своим вниманием не удостоило. И даже артисты, которые многим были обязаны Соткилаве, пришли далеко не все. Да, со мной был его любимый ученик – украинский певец Руслан Брагар, выступающий под псевдонимом Кадиров. А вот наша землячка Хибла Герзмава, солистка театра Станиславского и Немировича-Данченко, которой Зураб Лаврентьевич много помогал, на концерте не появилась. Возможно, из-за того, что она абхазка, а у Абхазии с Грузией сейчас непростые отношения. Возможно, была какая-то другая причина. По любому для меня это было очень больно. Мне кажется, можно было найти возможность почтить память Зураба Лаврентьевича. Таких людей нельзя забывать.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 14, 2022)