автор хитов Аллегровой разошелся со своим тестем Николаем Агурбашем во взглядах на колбасу

Композитор Виктор Чайка, когда-то написавший «Зимний сад» и «Ты не ангел» для Алексея Глызина, «Транзитный пассажир» и «Угонщицу» для Ирины Аллегровой, «Дитя порока» и «Танго-кокаин» для Бориса Моисеева, уже давно не радовал публику новыми хитами. В последние годы о нем вспоминали исключительно в связи с его женитьбой на дочери от первого брака хозяина колбасной фабрики «Мортадель» Николая Агурбаша – нынешнего мужа певицы Анжелики Агурбаш. Однако выяснилось, что зажить спокойной семейной жизнью с обеспеченной молодой супругой у композитора не вышло.

   - На сегодняшний момент мы с Татьяной Агурбаш расстались и живем по разным адресам, - поведал Чайка. - Николай Георгиевич не имеет к нашему расставанию никакого отношения. У нас, конечно, были с ним по жизни разногласия. Мы ментально разные люди. Плюс ко всему я вегетарианец. И колбасу, которую он производит, не ем. Но упрекнуть Николая Георгиевича я ни в чем не могу. Колбаса у него очень вкусная. К сожалению, я ни разу не пробовал. Но все очень хвалят. И отец он очень хороший. Не для меня, разумеется, а для своих дочерей. В наши отношения с Татьяной он никогда не вмешивался. У нас была реально большая любовь. Просто сложно жить с человеком, когда все вокруг думают, что за этим стоят какие-то корыстные интересы. Мне и прежде неоднократно приписывали то, чего не было. Например, когда я делал проект с Борькой Моисеевым, все были уверены, что мы вместе живем. А когда я писал песни для Арины Крамер, все считали, что я ее любовник. Так получилось и в этот раз. Мне бы не хотелось высказывать мое отношение к тому, что семья Агурбаш делает в шоу-бизнесе. Есть какие-то человеческие правила приличия. Все-таки Николай Георгиевич – отец моей жены и дедушка моей дочки. Ну, нравится человеку платить деньги, чтобы его жена пела. Почему я должен ему это запрещать или как-то это критиковать?! А чтобы меня не обвиняли, что я женился на дочке Николая Георгиевича, чтобы заниматься его женой, я старался держаться в стороне от Анжелики, не писал ей песен и не брался ее продюсировать. Когда меня спрашивали, почему я не пользуюсь родственными отношениями, я отшучивался: «Я не ем их колбасу. Поэтому они не поют моих песен». Но переубедить людей было невозможно. Они все равно видели то, что хотели видеть.

   Сейчас я почти все время провожу в Китае на съемках 25-серийного российско-китайского фильма «Последний секрет мастера». Автором сценария и продюсером этого фильма с российской стороны выступает Игорь Прокопенко, который ведет на РенТВ программу «Военная тайна». Будучи со мной много лет хорошо знаком, он предложил меня китайцам в качестве композитора. Моя кандидатура их устроила. Им по барабану – Чайка, Херайка или Пиздяйка. Они все равно не знают наших композиторов. Я показал им свои работы. Они очень хвалили мой новый альтернативный проект «Австралия далеко». А в фильм взяли четыре песни в исполнении Аллегровой – в том числе, «Транзитный пассажир» и новую песню «Померещилось». Ире предлагали самой сыграть роль певицы. Но нужно было на новый год уезжать в Китай и месяц там сниматься. А у нее график был забитый. Вырваться никак не получалось. И в итоге певицу сыграла драматическая артистка Таня Полежайкина. Задействовали в качестве актера и меня. «Все равно ты в Китай летаешь, - сказал Прокопенко. - Давай снимем тебя в эпизоде! Посидишь за роялем, изобразишь композитора, который записывает песню с героиней!». Я изобразил. Потом меня вставили еще в один эпизод. Потом – еще и еще. И в итоге у меня получилась полноценная большая роль. Также в одной из серий снялся певец Витас. У него действительно в Китае бешеный успех. Абсолютно реальный, не дутый. Я сам не верил, пока, приехав в Китай, не убедился в этом. Как ему удалось так очаровать китайцев – я не понимаю. Видимо, они поверили, что Витас поет жабрами.

   Честно говоря, ощущения от работы с китайцами довольно странные. У них свой подход к написанию музыки. Для них главное – мелодия. А насчет аранжировок, модных звуков и прочих тонкостей они особо не зарубаются. И что особенно поражает – делают все с необычайной быстротой. «Сколько тебе нужно времени, чтобы написать песню?» - спросил меня китайский режиссер – их местный Спилберг. «Ну, неделю», - ответил я. «Это слишком долго! – заявил он. - Вот у меня сидят наши композиторы. Если надо, они не будут спать и напишут песню завтра к утру. А к вечеру будет готова и аранжировка». Их местные звезды в работе абсолютно покладистые и беспрекословно выполняют все, что от них требуют. Познакомившись с нашими звездами и узнав об их гонорарах, китайский режиссер был в шоке. У их звезд аудитория на порядок больше – полтора миллиарда человек. Но платят им гораздо скромнее. Когда стали обсуждать мой гонорар, я сказал, что в России получаю за песню 8-10 тысяч долларов. «Да у наших композиторов песня стоит не больше 100 долларов! - воскликнул режиссер. – А за 20 тысяч я делаю весь сериал! И мне еще остается на ресторан!». А когда ему сказали, что у нас надо платить исполнителям 500-1000 долларов за использование их фонограмм, ему чуть не стало плохо. «Наши звезды меня упрашивают, чтобы я взял в фильм кусочки их песен, - сказал он. – Почему вашим я должен за это платить да еще такие огромные деньги?! Это же для них реклама!». В итоге мне пришлось подвинуться в гонораре и согласиться на весьма скромную сумму. Но, по контракту, я должен получить хорошие отчисления с проката. Потом мне поступили заказы от китайских звезд написать им песни не для фильма, а для альбомов. У них уже расценки, более-менее приближенные к нашим. Мне кажется, к китайцам надо относиться очень серьезно. Эти ребята себе на уме и очень целеустремленные. В ближайшее время они покорят всех.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 15, 2009)