от мошенников из Нальчика, продвигавших певицу в начале 90-х, пострадал будущий барабанщик «Монгол Шуудан» Владимир Дягель

Если верить официальному сайту Кати Лель, певица из Нальчика приехала покорять Москву в 1994 году, пошла погулять в парк Горького и, случайно познакомившись со Львом Лещенко, сразу же попала на работу в его музыкальный театр. Мало кто знает, что первые попытки покорения столицы на самом деле предпринимались Катей гораздо раньше. Правда, закончились они безобразным криминальным скандалом, в который волею судьбы оказались вовлечены два известных рок-музыканта из подмосковной Дубны – создатель групп «Жар-птица» и «Алиби» Сергей Попов и барабанщик Владимир Дягель, впоследствии много лет игравший в группе «Монгол Шуудан», а сейчас выступающий со своим собственным проектом «Дягель & Монголы».

   - Катя Лель, которая тогда была еще не Лель, а Чупринина, появилась у нас в Дубне в 1991 или 1992 году, - поделился воспоминаниями Владимир Дягель. - Она приехала из Нальчика в сопровождении двух молодых людей – Вовы Щеголькова и Игоря Криштала, которые называли себя ее продюсерами. А я в то время числился перкуссионистом у Сережи Попова в группе «Алиби». Еще в 1982 году 15-летним школьником я начинал у него в качестве барабанщика в легендарной группе «Жар-птица». В той самой, которая во времена Черненко попала в список 13-ти официально запрещенных отечественных рок-групп. Из-за этого меня выгоняли из школы. А Попова вообще чуть не арестовали. Когда страсти улеглись, Сережа решил начать все с чистого листа и создал группу «Алиби». Но меня призвали в армию, и барабанщиком он взял Мишу Тихомирова. Когда в 1987 году я вернулся из армии, места в группе мне уже не нашлось. По-хорошему надо было уезжать из Дубны и искать что-то другое. Но есть такая болезнь – «боязнь оторвать задницу от теплого места». И я ухватился за предложение Попова играть в «Алиби» на перкуссии. Меня радовало, что я занимаюсь тем, что я умею, и при этом остаюсь в Дубне. Хотя никакого дохода мне это не приносило. Жил я за счет того, что работал радиотехником во Дворце культуры. Одно время пытался заниматься бизнесом. Поменял свою «шестерку» на «четверку», на вырученные деньги купил в Москве свитера якобы из ангорской шерсти и рассчитывал продать их в Дубне. Но ни к чему хорошему это не привело.

   С Катей Чуприниной и ее продюсерами я познакомился, когда они начали снимать клип на Дубненском телевидении. У меня там работало много знакомых. В частности, нынешний сотрудник телеканала «Россия» Денис Бородкин. И меня пригласили сняться в этом клипе в качестве главного героя – воздыхателя Кати Чуприниной. Помню, как она пела свою песню из окна дубненского СПТУ № 5, а я стоял внизу и жалостливо смотрел на нее. Еще какие-то съемки проходили у Сережи Попова в студии, которая находилась в том же СПТУ. Там же осуществлялась запись фонограмм для Кати. У ее продюсеров всегда были полные багажники шоколадок «Марс» и «Сникерс». Это была тогда большая редкость. И этими «Марсами» и «Сникерсами» они всех подкупали. Катя очень хотела прорваться на сцену. Для нее все это было очень серьезно. А внутрь я к ней не залазил. И что там было – не знаю. Я даже не знаю, что за отношения у нее были с продюсерами. Она держалась от них особняком. И виделись мы с ней редко – в основном на съемках и в студии у Попова. С Игорем Кришталом я тоже практически не общался. Он обхаживал моих друзей, у которых была обувная мастерская и с которыми собирался открыть какой-то магазин. А я общался в основном с Вовой Щегольковым. Мы с ним сразу подружились и стали чуть ли не как братья. Я приводил его домой. Познакомил со своими родителями. Самое поразительное, что при этом я даже толком не знал, кто он такой. Было много разговоров. Но ничего конкретного о себе Щегольков не рассказывал. Это был просто профессор психологии. Настоящий Остап Бендер.

   Щегольков сразу смекнул, что с моей помощью в Дубне можно войти в любые двери. Меня знали все – от хулиганов до ментов. Если кому-то документы оформляли месяцами, то мне за неделю. И он предложил мне совместно заняться бизнесом. Конечной целью было создание собственного банка, который позволил бы мне безбедно жить и в свое удовольствие заниматься музыкой. Нарисованные Щегольковым перспективы выглядели так соблазнительно, что я без колебаний согласился. Созданная нами контора называлась «Морозов и Компания». «Почему Морозов?» - недоумевал я. «Это мой дедушка», - объяснял Щегольков. Сам он стал генеральным директором. А меня назначил коммерческим. Под развитие бизнеса мы взяли в «Инкомбанке» кредит 15 тысяч долларов. Благодаря моим знакомствам, нам его дали безо всякого обеспечения. На этот кредит Щегольков купил у каких-то профессоров из Дубны две машины – «Волгу» и «семерку». Сам я никаких денег даже в руках не держал. Как и прежде, снимал квартиру в «муравейнике» - старой обшарпанной общаге на краю Дубны, около кладбища. Правда, какое-то время ездил на купленной Щегольковым «семерке». «Как только мы поднимем бизнес, эта машина будет твоя», - все время говорил он. Но никакой реальной деятельностью наша контора не занималась. Были только одни проекты. Единственное - Щегольков время от времени ездил на родину в Нальчик и привозил ящиками ставропольскую «паленую» водку. Эта водка продавалась в кафе, которое открыл во Дворце культуры Сережа Попов. Но для Щеголькова это не было бизнесом. Он отдавал Попову эту водку по какой-то смешной цене. Практически дарил в благодарность за то, что Сережа записывал в своей студии их протеже Катю Чупринину.

   В итоге Щегольков и Криштал всех кинули. За студию и за клип они расплатились банковскими авизо. Потом выяснилось, что эти авизо были фальшивыми. Но к тому времени продюсеры уже скрылись. Первым исчез Криштал, прихватив с собой кредит, взятый на открытие магазина. Щегольков сумел всех убедить, что не имел к этому никакого отношения, и еще некоторое время оставался в Дубне. Даже шла речь о получении нашей конторой в «Конверс-банке» нового кредита на 104 тысячи долларов. Но у меня уже начали закрадываться сомнения – можно ли ему доверять. Я обратился к своим друзьям в милиции и попросил их по своим каналам «пробить» Щеголькова. Это заняло какое-то время. Выяснилось, что за ним в Кабардино-Балкарии числились жуткие «хвосты» на 50 тысяч долларов. Он кинул какую-то влиятельную женщину из знатного кабардинского рода. И на него в Нальчике шла настоящая охота. Но прежде, чем я успел получить эту информацию, Щегольков каким-то образом узнал, что я наводил о нем справки, и нанес мне упреждающий удар. Он инсценировал ограбление своей съемной квартиры в Дубне и написал на меня заявление в милицию, будто это дело моих рук. А от машин, купленных на кредит «Инкомбанка», поспешил избавиться. Одну из них он переоформил на свою невесту – девушку Риту со Ставрополья. А другую - на своего дядю, который жил в Москве рядом с Театром на Таганке.

   Когда встал вопрос о возвращении кредита, Щегольков обещал дать мне денег, за которыми почему-то нужно было ехать в Сочи. В качестве залога он оставил у меня в гараже свою «девятку». И мы с ним и одним дубненским хулиганом, которого я взял для подстраховки, отправились за деньгами. Но Щегольков ловко обвел нас вокруг пальца. По прибытии в Сочи он выкрал у меня ключи от гаража и рванул обратно в Дубну. Обнаружив пропажу ключей, я стал звонить друзьям, чтобы они его задержали. Но было уже поздно. Щегольков забрал из гаража «девятку» и был таков. В отчаянии я занял у друзей 100 долларов и отправился в забытую Богом станицу под Ставрополем, где жила его невеста Рита. Там я нашел и самого Щеголькова,  и «девятку», и все вещи, якобы украденные из его квартиры в Дубне. «Я тебе сейчас все объясню», - сказал он. Начал опять вешать мне какую-то лапшу на уши. «Отдавай мне машину! - потребовал я. – Мне надо хоть что-то вернуть банку». «Не вопрос! - согласился он. – Поехали в Дубну!». По дороге мы остановились в Липецке и пошли к нотариусу, чтобы оформить на меня доверенность. Опасаясь, что Щегольков опять меня кинет, я забрал у него ключ от машины. Но, видимо, у него был дубликат, и когда я на мгновение отвлекся, чтобы что-то спросить, они с Ритой сбежали, сели в машину и уехали.

   В итоге я остался у разбитого корыта. Возвращать кредит было нечем. Мне предлагали его отработать – ехать в Южный порт воровать машины. Но от такой отработки я отказался. Меня даже хотели избить в офисе «Инкомбанка». Мой отец так переживал из-за этой истории, что у него случился инфаркт. У меня был среди местных хулиганов друг детства – ныне покойный Олег Зубков. Во время службы в армии он страшно обгорел, спасая из огня знамя части. И когда меня совсем затюкали, я обратился к нему за помощью. «Я сам ничего решить не могу, - сказал Олег. – Мой тебе совет – бери вещи и уезжай из Дубны! Никто тебя искать не будет. А пока ты будешь здесь мелькать, тебе не дадут спокойно жить». Я последовал его совету и перебрался в Москву. Поселился в Перово у единственного московского знакомого и договорился с ребятами из группы «Ария», что в обмен на мою ударную установку «Супер-Амати» они дадут мне возможность играть в их студии в ДК «Чайка» на «Семеновской». А через полмесяца меня одновременно пригласили работать в семь групп, одной из которых была «Монгол Шуудан». Возможно, если бы не злополучный кредит, я бы остался в Дубне и постепенно спился, как многие мои знакомые. И я по своему благодарен Кате Лель и ее продюсерам за то, что моя жизнь сложилась совсем по-другому. А вся эта история послужила для меня хорошим жизненным уроком. После этого я немножко начал разбираться в людях и больше уже никогда не брался заниматься тем, чего не умею делать…

* * *

Фамилия одного из продюсеров Кати Лель показалась мне знакомой. Я вспомнил, что есть такой режиссер Владимир Щегольков, известный по сериалам «Москва. Центральный округ» и «Виола Тараканова» и по боевику «Антидурь» с участием Владимира Турчинского и Дмитрия Дюжева. По странному совпадению, в 2007 году он снял фильм «Одна любовь на миллион» о приключениях влюбленной парочки, укравшей в начале 90-х чемодан фальшивых долларов. А в 2001 году – фильм «С днем рождения, Лола!», где, по еще более странному совпадению, автором сценария вместе с ним выступал человек по фамилии Криштул. Однако Владимир Дягель поспешил развеять невольно возникшие у меня подозрения. По словам музыканта, песни их группы «Дягель & Монголы» сначала хотели включить в саундтрек фильма «Антидурь», и ему пришлось общаться по этому поводу со съемочной группой. Узнав, как зовут режиссера, он в первый момент тоже подумал недоброе. Но оказалось, что это совершенно другой человек.

   Михаил ФИЛИМОНОВ (www.eg.ru, 2010)