именно для этого Анна Ямпольская вывезла актера в Израиль и заставила его подать на развод с нынешней женой Надеждой Седовой

Весьма бурные события развернулись в последнее время в личной жизни 75-летнего Михаила Козакова. Неожиданно для всех знаменитый актер снова вернулся в Израиль к бывшей жене – 51-летней Анне Ямпольской, с которой расстался в 2003 году. А свою нынешнюю жену – 29-летнюю Надежду Седову – публично объявил аферисткой, которая якобы хотела загнать его в гроб и завладеть его жилплощадью. И обратился в суд, чтобы с ней развестись. Что же такого ужасного натворила молодая жена Козакова? Чем она так допекла мэтра, что он был вынужден столь радикально поменять свою жизнь?

   - Проблемы в нашей семейной жизни начались неожиданно и как-то очень по-глупому, - печально вздохнула Надежда Седова. - У Михаила Михайловича есть двое любимых детей от предпоследнего, четвертого по счету официального брака – 21-летний Миша и 15-летняя Зоя. Вместе с их мамой Анной Исаевной Ямпольской они живут в Израиле. В декабре 2009 года Михаил Михайлович съездил их навестить и, вернувшись, сказал мне: «Наденька! Аня провела меня по врачам. Я абсолютный инвалид. Работать я больше не могу. А Зое нужно платить по 25 тысяч долларов в год за школу. И Мише, когда он отслужит в армии, нужно будет платить по 40 тысяч долларов в год за университет. Я должен продать квартиру, чтобы оплатить обучение детей». У него стала свербить в мозгу мысль снова уехать в Израиль или поселиться в доме престарелых от Союза кинематографистов. Он рассчитал, что продаст квартиру за 320 тысяч долларов, максимум – за 350, отдаст детям 250-270 из них, и оставшихся денег ему хватит еще на 7 лет жизни. Эти мысли ему внушила Аня Ямпольская. Михаил Михайлович безумно любил детей от брака с ней. А Зою просто боготворил. Она для него всегда была идеалом человека, идеалом женщины. Он часто повторял, что ни одну женщину не любил так, как ее, и вообще никогда никого не любил, кроме нее. Ямпольская пользовалась этим и шантажировала его: мол, не будешь давать денег – детей не увидишь. Он очень боялся, что Аня скажет обожаемой Зое: «Твой папа – предатель. Он от тебя отказался. У него новая семья. А ты ему больше не нужна». И делал все, что ему говорила делать Аня.

   При разводе в 2005 году Михаил Михайлович отдал Ане практически все, что у него было – 3-комнатную и 1-комнатную квартиры на Большой Ордынке, офис 400 квадратных метров на «Красных Воротах», 3-комнатную квартиру на Красной Пахре, машину Ниссан и все деньги, заработанные за 10 лет в антрепризе. Всю недвижимость Аня благополучно продала. Правда, она говорила, будто офис у нее отобрали. Но от общих знакомых стало известно, что и он был продан. Самое интересное, что 3-комнатную квартиру Михаил Михайлович приобретал еще со своей третьей женой Региной Соломоновной, и именно ей в этой квартире принадлежала большая доля. Но, когда она просила вернуть ей часть денег от продажи квартиры, Аня уходила в кусты и отсылала ее к Козакову. «Я была единственной твоей женой, которая не только ничего не получила при разводе, но еще у которой все отобрали, включая  мои личные вещи, как будто бы я не осталась жить в Америке, а умерла, - писала Регина Соломоновна Михаилу Михайловичу. - Анина предельная жадность и бесконечное вранье не позволяют ей быть по отношению ко мне справедливой». С 2004 года Аня обосновалась в Израиле. Купила себе весьма неплохую квартиру в тель-авивском районе Яффо. Если проводить аналогии с Москвой, это район «с видом на Кремль». Периодами Аня устраивала Михаилу Михайловичу гастроли за границей. Причем, зачастую делала это в обход продюсеров программ и спектаклей, с которыми он гастролировал. Естественно, им она ничего не платила. А практически все, что зарабатывал Михаил Михайлович, забирала на обучение детям. Впрочем, это не мешало ей везде вопить, что она никогда не получала от него на детей ни копейки.

   У самого Михаила Михайловича после развода осталась только 1-комнатная квартира на Самотеке. Когда он ее покупал, Аня потребовала, чтобы он либо прописал в ней дочь Зою, либо оформил на нее дарственную. Она считала, что на эту квартиру будут претендовать его дети от предыдущих браков и обязательно ограбят бедных Мишу с Зоей, когда Михаил Михайлович умрет. Эту мысль она постоянно вливала ему в уши. В итоге он оформил на Зою завещание. Но Михаил Михайлович не мог жить один. Он даже чаю не способен себе налить самостоятельно. Обычно его полностью обслуживали жены. Та же Регина Соломоновна ради этого даже бросила престижную работу в Управлении по обслуживанию дипломатического корпуса. И Михаил Михайлович решил завести себе новую жену. Проблем с выбором у него не было. Когда он расставался с Аней, он отнюдь не был одинок. Рядом с ним было, как минимум, три дамы. Причем, все три с весьма серьезными намерениями. В итоге он выбрал 37-летнюю гражданку Украины Викторию Викторовну Колесникову, так как решил, что с ней будет проще всего: она будет ноги мыть и воду пить. Так оно и было. Я ее никогда не видела. Но, по словам его друзей, Вика ему в рот смотрела и делала все, чтобы ему было хорошо. Михаил Михайлович хотел отблагодарить ее за заботу и переоформил на нее завещание на квартиру. Но эту прекрасную идиллию разрушила Аня. Она доставала Михаила Михайловича вечными упреками в адрес Вики, начиная с того, что «твоя Фрося хэкает», и заканчивая тем, что «твоя Фрося тебя ограбит». На новый год Михаил Михайлович поехал в Израиль к детям. А когда вернулся, обнаружил, что у него пропали деньги в сумме 4 тысяч долларов. И обвинил в краже Вику, которая уезжала к себе домой на Украину. Думаю, на самом деле она ничего не крала. Зачем ей было красть, если она с ним жила?! Скорее всего, это Аня что-то на нее наговорила, когда он был в Израиле. В довершение всего она запугала Михаила Михайловича, что Вика ради квартиры может его убить. Он моментом поскакал и переписал завещание обратно на Зою. Как на грех, старое завещание куда-то пропало. И он долго трясся, что Вика, не зная, что оно уже недействительно, все равно его убьет.

   После этого Михаил Михайлович в очередной раз возник у меня на горизонте и предложил мне стать его женой. К этому времени он меня достаточно хорошо знал. Я познакомилась с ним еще в 2000 году, когда училась на истфаке в университете в Нижнем Новгороде. После этого он неоднократно появлялся в моей жизни с заявлениями: «Люблю – не могу». Звонил мне и звал в гости. Я к нему приезжала. Но каждый раз все заканчивалось тем, что он куда-то тихо-мирно сливался. Полюбит недели две и исчезает. Тем не менее, я каждый раз покупалась. Не купиться было просто невозможно. Михаил Михайлович обладает невероятной мужской харизмой и умеет привлекать женщин. На сто тысяч мужчин он один такой. И волей-неволей начинаешь к нему тянуться. Я была не одна такая. Помню, к нему ездила девушка из Питера. Когда мы с Михаилом Михайловичем встречали новый 2004 год, она приехала и звонила в дверь. А Михаил Михайлович говорил мне: «Сиди тихо! Это Анька прислала свою подругу меня проверить». Я допускаю, что в какой-то момент он был мной увлечен. А почему уж он решил жениться именно на мне – понятия не имею. Он всегда так быстро и резко принимал решения. Он сильный холерик, очень взрывной, импульсивный. Зачастую ему следует остановиться и подумать, что он делает. Но он рассуждает иначе: «Я так хочу. Подайте мне это здесь и сейчас!». В результате в 2006 году мы с Михаилом Михайловичем официально вступили в брак. С тех пор я не работала и все время находилась при нем, совмещая обязанности личного секретаря, домработницы, медсестры-сиделки и любовницы. А в августе 2007 года Михаил Михайлович в очередной раз переоформил завещание на квартиру и завещал ее уже мне. «Ты тратишь на меня лучшие годы жизни, - сказал он мне. – Когда я помру, будешь богатой вдовой».

   Но после поездки в Израиль в декабре 2009 года, когда у Михаила Михайловича возникла идея продать квартиру, он опять переписал завещание на Зою. А чтобы мне не было так обидно, передал мне денежные средства в размере 60 тысяч евро. Правда, за это Михаил Михайлович потребовал, чтобы я подписала обязательство развестись с ним и выписаться из его квартиры. Сделать это ему посоветовала нотариус, муж которой поначалу должен был заниматься продажей квартиры Козакова. «Продавать квартиру с женой тяжело и долго», - объяснила она. И, видимо, решила таким образом облегчить работу своему мужу. Я все подписала и 30 декабря 2009 года подала в Мещанский ЗАГС заявление на развод. 2 февраля 2010 года нас должны были разводить. Но, как это нередко бывало, Михаил Михайлович неожиданно поменял свое решение и передумал разводиться. Все это время я жила с ним в одной квартире. Поверьте, если бы ему было надо, он пинками погнал бы меня в ЗАГС. Но он рассудил так: «Зачем спешить с разводом? Может, квартира еще долго не продастся. А кто-то должен за мной ухаживать». И до мая 2010 года мы с ним продолжали жить вместе. Я даже сопровождала его в нескольких гастрольных поездках: зимой – в Киев и Севастополь, а в марте – в Питер.

   У Михаила Михайловича было громадье планов. Он очень переживал, что ему мало дают ставить в театре и на телевидении. В 2005 году он снял телефильм «Очарование зла». Но его долго не пускали на экран. А за последние четыре года он поставил лишь два спектакля в антрепризе и одну программу по Бродскому, которая шла в театре «Школа современной пьесы». Он очень хотел сделать какую-нибудь масштабную постановку в Театре Моссовета – «Фауста» или шварцевского «Дракона». Но до него как-то не доходила очередь. Не все складывалось у него и с актерской работой. От роли Серебрякова в «моссоветовском» спектакле «Дядя Ваня», который ставил Кончаловский, Михаил Михайлович сам отказался. Он понял, что не попадает в эту роль. А Короля Лира в Театре Моссовета он закончил играть еще зимой 2006 года. Декорации этого спектакля проломили сценический круг. Их больше не рискнули ставить. И так спектакль погиб. Но, в принципе, работа у него была, хоть и не совсем та, которую ему бы хотелось. Он сыграл Пимена в «Борисе Годунове» у Владимира Мирзоева. Снялся в фильмах «Хранители сети» и «Сказка-XXI». На июль у него было запланировано озвучание.

   А в мае Михаил Михайлович поехал на организованные Аней очередные гастроли в Америку. За две недели до этого, 28 апреля, во время операции в московском институте глазных болезней имени Гельмгольца он перенес клиническую смерть. Врачи не разрешали ему никуда ехать. И я его отговаривала. Но Ямпольская орала, что ей нужны деньги на детей, и отменять гастроли нельзя. Ну, как он мог не поехать?! За 6 спектаклей она обещала ему 3 тысячи долларов. Но, как говорят участники этих спектаклей, он не получил ни копейки. Якобы Аня сильно потратилась на организацию поездки и не отбила вложенные деньги. Хотя на всех спектаклях были аншлаги, и, по подсчетам американских антрепренеров, она получила порядка 300 тысяч долларов. Из Америки Михаил Михайлович вместе с Аней отправился в Израиль навестить детей и немного подлечиться. Оставаться там насовсем он не планировал. С собой он взял только одну спортивную сумку. Даже его российский паспорт остался здесь. «Надя, если я – не дай Бог! – там помру, похорони меня вместе с папой на Введенском кладбище, - сказал он мне перед отъездом. – Где у меня лежит свидетельство на могилу – ты знаешь».

   Но обратно в Россию он уже не вернулся. Дело в том, что Аня в свое время вычеркнула его из израильской семейной медицинской страховки и 10 лет не платила за него страховые взносы под предлогом, что у нее нет денег. Но она заверила его, что знает все входы и выходы и поможет ему бесплатно эту страховку восстановить. На самом деле она наврала. Израиль – приличная страна, в которой соблюдаются законы. И в обход установленного порядка там ничего не делается. За страховку пришлось заплатить 7 или 8 тысяч долларов. Эти деньги Михаилу Михайловичу дала взаймы Аня. Своих у него не было, так как перед отъездом в Америку он собрал все деньги, что были в доме, и отдал их Ане, чтобы расплатиться за учебу Зои. А когда страховка была оплачена, выяснилось, что, если в течение года он выедет из Израиля, он эту страховку потеряет. Насколько я поняла, под этим предлогом Аня и уговорила его остаться в Израиле. Но поселился он не у нее. Она сняла ему отдельную квартиру. Само собой, тоже в долг.

   Из Израиля Михаил Михайлович позвонил мне, поздоровался и сразу передал трубку Ане. Тут же с ее стороны начался сильнейший прессинг. Она начала требовать, чтобы я срочно выписалась и освободила квартиру. Потом с электронной почты Ямпольской мне пришло письмо от имени Михаила Михайловича с требованием в течение недели не только выписаться из квартиры, но и оформить развод с ним. Как я, по его мнению, должна была разводиться с человеком, который находится в другой стране – я не представляю. Впрочем, я уверена, что Михаил Михайлович этого письма не писал. Он просто не умеет пользоваться электронной почтой. Скорее всего, письмо за него написала Аня. Вскоре после этого появились риэлторы с покупателями. Стали торопить меня с выездом из квартиры. Я уже начала собирать вещи. Но выписаться я не могла. Для этого мне нужно было сначала куда-то прописаться. Единственное место, где я могла это сделать, - 2-комнатная квартира в «хрущевке», где живут мои мать и сестра. Но моя сестра в тот момент вышла замуж и меняла документы. Из-за ее беременности процесс обмена затянулся. А без ее участия прописать меня было невозможно. В конце концов, риэлторы куда-то пропали, и квартиру так никто и не купил.

   А 10 сентября я получила по почте повестку в суд и копию искового заявления о разводе, в котором Михаил Михайлович жаловался, какой плохой я была женой. В частности, мне ставилось в вину, что в 2009 году он попал в больницу с нервным истощением, а я в это время забавлялась на курорте в Испании. На самом деле до больницы его довела Ямпольская. В мае 2009 года она повезла его с сольной программой на гастроли по Америке и Канаде. За 23 дня он выступил в 18 городах. Я не знаю, какой молодой человек может выдержать такую нагрузку. А Михаилу Михайловичу все-таки было 74 года. При этом Ямпольская ничего ему не заплатила. Все деньги за эти гастроли пошли на обучение детей. Когда он вернулся в Москву, у него совершенно сбился суточный ритм. Он вообще не мог спать. И буквально за месяц дошел до состояния астении. В результате ему пришлось лечь в клинику неврозов на Рублевке. Он весьма неплохо провел там время. Занимался йогой. Ходил купаться на Рублевский пляж. Ездил по соседним дачам. И даже успел завести два романа. Эти дамы до сих пор звонят ему домой. Когда мы ездили с Михаилом Михайловичем отдыхать за границу, он всегда скучал из-за отсутствия публики. Ему нужно было найти хотя бы пару русских, посадить их перед собой и читать им стихи. А в клинике неврозов вокруг него и так постоянно собирались люди. «Я впервые за 10 лет так хорошо отдохнул, - признавался он мне потом. – Там такая же обстановка, как в старых советских домах творчества». А отдыхать в Испанию мы должны были ехать вместе с Михаилом Михайловичем и его давней подругой Людмилой Матвеевной Хмельницкой. Эта поездка была запланирована задолго до того, как он попал в больницу. Мы уже купили билеты, которые не подлежали возврату. Заплатили за таймшер. Людмила Матвеевна в свои 72 года одна никуда бы не поехала. И чтобы она не потеряла свои деньги, Михаил Михайлович попросил меня не отменять поездку и составить ей компанию.

   В суд я пришла без адвоката. Меня сопровождала только моя приятельница. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что интересы Козакова представляет сам Генрих Павлович Падва. Он долго и упорно пытался донести до суда, что женам, которые ездят на курорт в Испанию, доверять нельзя. Привлек кучу свидетелей, которые всячески пытались меня очернить. Например, хозяйка антрепризы, которая сосватала Ямпольской риэлторов для продажи квартиры, на голубом глазу рассказывала, будто бы я не кормила Михаила Михайловича, и как только он выезжал на гастроли, он сразу требовал еды. Но, несмотря на все старания Падвы, суд поступил по закону и дал нам месяц на примирение. По хорошему мне сейчас нужно ехать в Израиль, чтобы лично встретиться с Михаилом Михайловичем и попытаться объяснить ему всю нелепость сложившейся ситуации. Ведь за все это время он ни разу толком со мной не разговаривал. Откуда я знаю – его это воля или нет? Сама я позвонить ему не могу. У него нет мобильного телефона. А Ямпольская никому не дает с ним общаться. Правда, после суда Михаил Михайлович вдруг позвонил мне среди ночи. Чувствовалось, что человек находится в панике. «Надя, мне нужны деньги, - сказал он. – Я живу в долг. Мне нужно оплачивать адвоката». Потом обвинил меня в том, что я не плачу за квартиру и  коммунальные услуги, а если плачу, то за счет его пенсии, и что я собираюсь воспользоваться сценарием Марка Розовского и Галины Полиди «Убийство Михоэлса», который он собирался снимать. «У меня нет доступа к твоей пенсии, - объясняла я ему. – И сценарием этим я при всем желании воспользоваться не могу, так как он куплен компанией «Амедиа». Но он не хотел ничего слушать. Похоже, Аня основательно его накрутила. По-человечески мне очень жаль Михаила Михайловича. Думаю, ему надо бежать от Ани, пока не поздно. Она его выжмет досуха и кинет. А квартиры у него уже не будет, и вернуться ему будет некуда.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 41, 2010)