Жена знаменитого поэта ночными звонками довела до больницы певца Сергея Захарова

Уже почти четверть века нет с нами замечательного композитора и певца Евгения Мартынова, создавшего «Балладу о матери» («Алексей, Алешенька, сынок»), «Яблони в цвету», «Лебединую верность», «Я тебя своей Аленушкой зову», «Скажи мне, вишня» и многие другие всеми любимые песни. Тем не менее, вокруг его имени и творчества до сих пор бушуют нешуточные страсти. Наглядным тому подтверждением стал недавний вечер памяти Евгения Григорьевича в концертном зале «Россия», приуроченный к 90-летию со дня рождения его матери – фронтовой медсестры Нины Трофимовны.

   - Меня, как всегда, пригласил выступить младший брат Евгения – композитор Юрий Мартынов, который на протяжении многих лет проводит эти вечера, - рассказала певица Анастасия Минцковская. - Первый, кого я встретила, войдя в «Россию», был замдиректора зала Игорь Ятор. «Ты что тут делаешь?» - с ужасом спросил он и вытаращил на меня глаза, как будто я явилась в клуб мужских интересов за своим мужем. «Я вообще-то приехала петь на вечере памяти Мартынова», - ответила я. «А что ты поешь?» - уточнил Ятор. Я назвала «Чайки над водой» на стихи Андрея Дементьева и «Выдумала я» на стихи Михаила Танича. «Дементьев запретил петь его песни, - сообщил Игорь. - Немедленно отсюда уходи! Не пой ни в коем случае!». «Иначе что? - поинтересовалась я. – Меня вырежут из эфира? Не будут приглашать в концерты, где участвует Кобзон? Меня и так вырезают и не приглашают. Поэтому я из принципа буду петь». «Ну, я тебя предупредил», - замялся он. Как выяснилось, другим участникам вечера с такими же предупреждениями звонила жена Дементьева Анна Пугач. «Я тут решаю, кому быть, а кому не быть», - говорила она. Представляете, какой маразм! Мне Пугач, видимо, позвонить не решилась. Она знает, что у меня для нее есть только три слова, одно из которых - предлог «на». Некоторое время назад сам Дементьев приглашал меня и Юлиана участвовать в его творческих вечерах в Израиле и в Еврейском центре в Москве. На этих вечерах у меня произошел конфликт с Кобзоном из-за того, кому исполнять песню «А мне не надо от тебя». Потом ко мне в гримерку заявилась Пугач и начала возмущаться, что я неправильно веду себя с Иосифом Давыдовичем. «Послушайте, ваш муж – великолепный поэт. Но вы-то просто при нем. Вы вообще никто», - сказала я и в грубой форме попросила ее уйти.

   - Проблемы с Дементьевым возникали у меня и на предыдущих вечерах памяти брата, - признался Юрий Мартынов. - Когда программу называли по песне на его стихи «Лебединая верность» или «Я хочу, чтоб жили лебеди», сразу появлялась его жена Анна Давыдовна Пугач и от имени великого русского поэта предъявляла мне претензии. Причем, всегда материальные. Мол, за такое великое название надо платить. «Кто вам должен платить?» - спрашивал я. «Жулики, которые это организуют», - отвечала Пугач. Приходилось ей объяснять, что организатором и спонсором выступаю я сам, и чтобы покрыть все расходы, я даже отказываюсь от авторских отчислений, положенных мне как наследнику брата. Да, есть еще двое наследников – вдова Жени и его сын Сергей. Но они живут в Испании и ни в чем участия не принимают. Более того, уже 10 лет не выходят со мной на связь. Или вот на Первом канале в рамках программы «Доброго здоровьица!» сделали выпуск, посвященный Жене. Назвали эту программу «Я тебе весь мир подарю» - по песне на стихи Ильи Резника. На съемку приехал Дементьев и закатил мне скандал: «Почему программа называется не по моей песне?». Потом начал требовать: «Пусть Люда Рюмина споет «Лебединую верность»!». «Но она ее никогда не пела, - попытался объяснить я. – У нее и фонограммы нет». В результате Рюмина спела «Яблони в цвету» на стихи того же Резника. Дементьев воспринял это как оскорбление. «Юра, это ты подстроил, - негодовал он. - Почему ты запретил Рюминой петь мою песню?».

   Но в этот раз недовольство Дементьева и его жены вылились в открытый конфликт. Сначала им не понравились приглашенные мной артисты. «Опять ты собираешь этих «сбитых летчиков» - Анастасию, Юлиана, Наджиева, - скривились они. - Надо их менять. Вот есть новый хороший певец Евгений Южин. Басков по сравнению с ним просто никто». Я пошел им навстречу и включил в программу и Южина, и других их протеже – группу «Республика». Потом Дементьев потребовал убрать из программы своего коллегу Илью Резника. «Это поэтический жулик, - заявил Андрей Дмитриевич. - Если он будет участвовать в вечере, ноги моей там не будет». Тут уж я не выдержал. «Я не волен распоряжаться вашими ногами, - сказал я. – Но выбирать между вами и Резником я не буду». Но главным камнем преткновения стала песня на стихи Игоря Кохановского «Белокрылый полет», по которой мы решили назвать программу. У этой песни очень интересная история. В 1975 году Женю, как и многих, потрясла газетная публикация о том, как пьяная компания во главе с председателем колхоза перестреляла на озере всех лебедей. Он рассказал об этом знакомым поэтам - Кохановскому, Давиду Усманову и Дементьеву. И все трое написали на эту тему стихи. Сочинить музыку к стихам Кохановского и Усманова у Жени не получилось. Как брат ни старался, она выходила на что-то похожей – то на заставку из передачи «В мире животных», то на песню Олега Иванова «Лейся, моя песня». В итоге Женя создал свою оригинальную мелодию и отдал ее для подтекстовки Дементьеву. Так появилась всем известная «Лебединая верность». Но стихи Кохановского Жене очень нравились. Он все время к ним возвращался и просил меня что-то с ними придумать. В конце концов, я понял, почему у Жени не получалась к ним музыка. Он в припеве переходил в минор, как в «Лебединой верности». А я перевел ее в мажор. И получилась замечательная песня, которую спел Николай Басков.

   Дементьев и Пугач сначала не разобрались и подумали, что название нашего вечера «Белокрылый полет» навеяно «Лебединой верностью». А когда до них дошло, что это песня на стихи Кохановского, началось нечто невообразимое. Они прислали мне телеграмму: «В связи с тем, что вечер называется словами неизвестной песни Мартынова и мало имеет отношения к его творческому содружеству с Дементьевым, в афишу Дементьева не ставьте, а совместные песни – только с согласования». Потом написали письма в зал «Россия» и в Российское авторское общество, что запрещают проведение нашего вечера. Но это не возымело никакого действия. По закону, ни Дементьев, ни кто-либо другой не могут запретить исполнение правомерно обнародованных песен. Тогда они побежали к Кобзону и сообщили ему, что готовится что-то ужасное. После чего мне позвонили от Иосифа Давыдовича и сказали, что он отказывается участвовать в этом безобразии. Отказались выступать без Дементьева и Южин с группой «Республика», которых мне так усиленно навязывали. Других участников концерта Анна Давыдовна пыталась запугать уголовным преследованием. У Сергея Захарова после ее ночных звонков даже случился гипертонический криз. Его увезли на «скорой помощи» в больницу. Но все остальные, к счастью, пришли и спели все, что предполагалось спеть.

   В принципе, можно было провести вечер и без песен Дементьева. У Жени было 27 соавторов-поэтов, среди которых - Вознесенский, Рождественский, Харитонов, Танич, Добронравов, Дербенев, Шаферан, Пляцковский. Да и ко многим песням, соавтором которых числится Дементьев, он имел косвенное отношение. Например, все знают песни «Соловьи поют, заливаются», «Письмо отца», «Ты приносишь мне рассвет», «Расскажи мне, мама», «Если сердцем молод». Тексты к ним написал Давид Усманов - конферансье из «Росконцерта», который работал в одной гастрольной бригаде с Женей и проводил с ним много времени в поездках по стране. Но под авторством Усманова большинство этих песен не пропускал худсовет. И чтобы преодолеть это препятствие, он брал в соавторы Дементьева, который был редактором журнала «Юность», секретарем Союза писателей и партийным деятелем. По такой же схеме тексты для Жениных песен писал Алексей Пьянов – заместитель Андрея Дмитриевича в редакции «Юности». А в 1979 году у Жени случилась ссора с Дементьевым. Тогда на худсовете «зарубили» все их новые песни. Сказали, что стихи никуда не годятся. Женя позвонил Андрею Дмитриевичу и попросил пойти с ним на прием к Председателю Гостелерадио Лапину и помочь уладить этот вопрос. «Я никуда не пойду, - сказал Дементьев. – Это они дураки, а моя поэзия великая». Брат так разозлился, что бросил телефон в телевизор. Это было у меня на глазах. После этого до самой Жениной смерти они с Дементьевым практически не общались.

   Единственное – Женя несколько раз обращался к Андрею Дмитриевичу и спрашивал, когда тот вернет ему 70 тысяч рублей, которые одолжил в 1978 году на строительство дачи и покупку машины. Тогда гонорары у брата текли рекой. Если у обычных людей зарплата была 150-250 рублей, то Мартынов, начиная с 1974 года, меньше нескольких тысяч в месяц не получал. Девать эти огромные по тем временам деньги было некуда. Женя каждый день обедал и ужинал в ресторане «София», который находился в том же здании, что редакция журнала «Юность». Постоянно угощал там того же Дементьева и многих других. «Если без меня кто-то придет и скажет, что я его приглашал, накормите и напоите! – предупреждал он работников «Софии». – А я потом приду и расплачусь». Видя, что брат живет на широкую ногу, у него все начали просить взаймы. И не по 500 рублей, а по 20-50 тысяч. Причем, занимали люди, которым нельзя было отказать – руководители музыкальных редакций радио и ТВ, редакторы фирмы «Мелодия» и т.д. Однажды в «Софии» при мне у него попросил 10 тысяч рядовой сотрудник радио «Юность». «Лева, ты первый, кто просит такую скромную сумму, - удивился Женя. – Я сейчас одолжил твоему начальнику 50 тысяч. А Дементьеву – 70 тысяч. Ты хоть объясни – почему тебе нужно так мало?». «Жена меня «пилит»: все заняли у Мартынова кучу денег, а ты его друг, с ним пьешь и до сих пор ничего не занял», - разоткровенничался Лева. «Но ты же никогда не вернешь эти 10 тысяч, - сказал Женя и достал кошелек. – Вот у меня есть тысяча. Бери ее в знак нашей дружбы и можешь не возвращать!».

   Брат как в воду глядел. Никто из должников денег ему так и не отдал: кто-то скрылся, кто-то умер. Помню, как он звонил вдове одного из редакторов и напоминал о расписке от ее мужа на 40 тысяч. «Женя, как вам не стыдно!» - возмутилась вдова, дав понять, что требовать от нее что-то бесполезно. Не уверен, что вернул ему весь долг и Дементьев. Как рассказывал брат, дача, которую Андрей Дмитриевич построил на одолженные деньги, вскоре сгорела. Спасаясь от огня, его предыдущая жена Галина выпрыгнула из окна и сломала ногу. А надежды на будущие гонорары, с которых поэт предполагал рассчитаться с братом, по его словам, не оправдались. Как ни страшно в этом признаться, все были заинтересованы, чтобы Жени не стало. Выступая на его поминках, Дементьев сказал: «Мы все остались Жене должны». За столом тогда все засмеялись и сказали: «Особенно ты». Несмотря на все это, я ни в чем Дементьева не обвиняю и не хочу с ним ссориться. Мне дороги все авторы, которые сотрудничали с Женей. И я был бы рад снова видеть Андрея Дмитриевича на наших вечерах. Но его супруга не может никак угомониться. Через РАО требует 800 тысяч за якобы нарушение авторских прав Дементьева. Подает какие-то заявления о якобы неуплате мной авторского гонорара за издание диска «Баллада о матери». Хотя у меня имеется лицензионное соглашение с подписью Дементьева, что он передает авторские права на безвозмездной основе. Мне очень жаль, что Андреем Дмитриевичем манипулируют и, выступая от его имени, ставят его в дурацкое положение.

   - Андрей Дмитриевич не может подойти к телефону, - строгим голосом сообщила Анна Пугач, ответившая по мобильному номеру Дементьева. – С какой стати вы вообще звоните и задаете вопросы про этот вечер Мартынова?! Почему Дементьев должен был в нем участвовать? Разве это его обязанность? Андрей Дмитриевич и так много сделал для памяти Жени. Именно он провел первый посвященный ему вечер. Как только Женя ушел из жизни, на Первом канале была огромная передача, где Андрей Дмитриевич сидел в пустом зале и рассказывал о нем, об их дружбе, об их творчестве. И по первой просьбе его брата Юры всегда приезжал и выступал на вечерах памяти. Никаких денег за свои выступления он не брал, хотя на эти вечера продавались билеты. Ни Дементьеву, ни мне не приходило в голову об этом даже говорить. Память – это святое. Но сейчас Андреем Дмитриевичем принято решение по гигиеническим причинам больше не иметь никаких дел с братом Мартынова. Юрий Григорьевич – человек антисанитарный. Как наследник он ведет себя неадекватным образом. Считает вправе через 25 лет переписывать историю, досочинять песни, придумывать какие-то якобы найденные мелодии, оставшиеся от брата. Не согласовывает с Дементьевым ни репертуар, ни состав участников проводимых им вечеров. Андрей Дмитриевич хотел, чтобы его песни исполнялись молодыми ребятами, которые на них себя уже успешно зарекомендовали – Евгением Южиным и группой «Республика». Да, они стояли в афише. Но им даже не позвонили. Не хочу утверждать, но мне сказали, что Юра начал выкручивать ребятам руки и требовать с них деньги. После этого в наш адрес полилась грязь про какие-то материальные претензии, про дачу, якобы построенную за счет Мартынова и т.д. На самом деле у Дементьева и дачи-то нет. И никакого состояния на Мартынове он не сколотил. Когда Женя мальчишкой, по приглашению Кобзона, приехал в Москву и пришел к Дементьеву с песней на его стихи «Баллада о матери», Андрей Дмитриевич уже был заместителем главного редактора «Юности» и состоявшимся поэтом. Вот Юрий Григорьевич как раз живет за счет песен брата - проводит по всей стране вечера, выпускает диски и DVD. Открою секрет - как наследнику ему принадлежит лишь часть авторских прав. Есть еще вдова и сын Жени Мартынова, которым он не сообщает о своих проектах. Прежде, чем что-то говорить про деньги, он еще должен с вдовой и сыном рассчитаться. А Андрей Дмитриевич в свои 86 лет продолжает работать – каждые три месяца выпускает книги, пишет новые песни с Паулсом, Добрыниным и другими авторами. И никак не зависит от вознаграждения за песни Мартынова. 5-10 тысяч рублей, которые за них отчисляет РАО, - это просто смешно. Какая тут может быть выгода?! И уж тем более Дементьев не предъявляет никаких материальных претензий Юре. Его интересы как автора защищает РАО. Они следят, чтобы делались все положенные авторские отчисления. А Андрей Дмитриевич во все это не вмешивается. Не надо впутывать достойного человека в какие-то мелкие и гнусные потребительские дела! Не подумайте, что это угроза, но как продюсер, как жена и как человек, всю жизнь проработавший с Дементьевым, я буду блюсти его интересы, если будет как-то запачкано его имя или будет какая-то диффамация фактов!

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 49, 2014)