Великого певца в пятикомнатном номере гостиницы «Россия» развлекал весь кордебалет Ленинградского мюзик-холла

В этом году исполнилось бы 75 лет кумиру 60-70-х Муслиму Магомаеву, сводившему с ума своим голосом все женское население нашей страны. Семейное счастье он нашел с оперной примой Тамарой Синявской, с которой прожил с 1974 года до своей смерти в 2008 году. А до этого женщины у него менялись, как перчатки, и с некоторыми из них его связывали довольно запутанные отношения. Воспоминаниями о непростой личной жизни великого певца с нами поделилась непосредственная участница – бывшая солистка ВИА «Веселые ребята» Светлана Резанова, в свое время пережившая с ним бурный роман.

   - Еще до знакомства с Магомаевым мне довелось общаться с его тогдашней гражданской женой Милой Фиготиной, - рассказала Светлана Ивановна. - Вообще, по паспорту она носила фамилию первого мужа – музыканта Ивана Карева. Но я знала Милу под фамилией ее отца – знаменитого композитора Бориса Фиготина. Она работала редактором на радио. Мы с ней вместе ходили в институт спортивной медицины у Курского вокзала, где для похудения сидели в специальных бочках с горячим паром. И во время этих процедур Мила много рассказывала мне про Муслима. Хвасталась, как поспорила на бутылку коньяка, что сумеет его очаровать, и добилась своего. А с самим Магомаевым я познакомилась на международном конкурсе «Золотой Орфей» на Солнечном берегу в Болгарии. Мы со Львом Лещенко выступали там в качестве конкурсантов. А Магомаева пригласили как почетного гостя, чтобы дать сольный концерт – так называемый рецитал. Оказалось, когда он увидел мою фотографию в программке участников конкурса, я ему сначала не понравилась. Фотография там была плохонькая, с какими-то зализанными волосами. А когда мы встретились на репетиции, глаза у него сразу загорелись. После каждого тура у выхода из зала нас ждали зрители – болгары, русские, поляки, чехи. Мы с Муслимом становились спинами друг к другу и раздавали автографы. Иногда он хулиганил и подписывался то Иосифом Кобзоном, то Вадимом Мулерманом, то еще кем-то из звезд того времени. Потом люди к нему возвращались и недоумевали: «Что вы нам написали?». С этого и началось наше сближение.

   Когда я получила 1-ю премию, ко мне подошли наши посольские работники и сказали: «Вы должны нам проставиться. Так положено. Кто получает 1-ю премию, накрывает нам стол». А я из полученных денег уже успела часть потратить. Сразу побежала и купила себе дубленку. Я же была бедная девушка. А дубленки в Москве стоили дорого. Еще я купила какие-то сапоги. От премии осталось только 300 долларов. «Что же ты так поторопилась?» - начали укорять меня люди из посольства. Представляете, какие наглые! А Магомаев был очень щедрый человек. Покупал своим музыкантам дорогие виски и коньяки. Никогда не жалел денег. Раздавал все до копейки. И именно он меня тогда выручил. Добавил к моим деньгам свой гонорар за рецитал и устроил празднование моей победы в ресторане «Шипка». По окончании «Золотого Орфея» члены нашей делегации должны были ехать в столицу Болгарии Софию. «Мне дают машину, - сказал мне Муслим. – Давай поедем вместе!». А с нами от Госконцерта ездил представитель КГБ, который следил, чтобы мы достойно вели себя за границей. «Вы не должны ехать с Магомаевым, - сказал он мне. – Вы поедете вместе со всеми в автобусе». Так и получилось. Перед отъездом я увидела Муслима в машине. А за рулем сидела красивая девушка. «Привет, лауреат!» - помахал мне рукой он. У меня сразу вспыхнула ревность. Я очень переживала, что он предпочел эту девушку мне. Но потом выяснилось, что она была из Болгарконцерта и просто его подвозила. Больше я ее рядом с ним не видела.

   В Софии мы снова встретились с Магомаевым. Он водил меня в представительство Азербайджана. А потом пригласил в свой гостиничный номер. За этим наш кэгэбэшник уже не уследил. Да, я тогда была замужем за барабанщиком Юрием Генбачёвым. Но перед таким мужчиной, как Муслим, устоять не смогла. Не влюбиться в него было невозможно. И у нас завязались с ним близкие отношения. Только не подумайте, что я хотела отбить Магомаева у Фиготиной. Я даже спрашивала его: «А как же Мила?». Как я поняла, он был очень привязан к ней, так как ее отец имел влияние на радио и в свое время помогал ему с раскруткой. Но к моменту нашего знакомства Муслим, по его словам, с Милой фактически уже не жил. Она жила со своим отцом в районе Лесной улицы, неподалеку от дворца культуры, где у вокалистов Москонцерта находилась репетиционная база. Однажды Фиготина, не спросив Магомаева, приехала к нему на гастроли в какой-то город. И он тут же отправил ее обратно. «Садись на самолет и улетай!» - сказал ей Муслим. Видимо, ему в тот момент просто было не до нее. Мила была небольшого роста, полненькая, не красавица. А вокруг него толпами ходили гораздо более интересные женщины, которые были в него влюблены. И все время любить одну Милу ему, конечно, было трудно. Помню, в Болгарии Магомаев купил для нее люстру. Хотел подарить ей и на этом закончить отношения с ней. Поставить, так сказать, последнюю точку.

   Вскоре после возвращения в Москву Магомаев неожиданно позвонил мне и пригласил меня в гостиницу «Россия», где он снимал пятикомнатный номер «люкс». «У меня в гостях девочки из кордебалета Ленинградского мюзик-холла, - объяснил Муслим. – Они мне рассказывают, как ты у них работала. Говорят, что публика очень хорошо тебя принимала. Им будет приятно с тобой увидеться». Но, пока я доехала до «России», девочки уже ушли. И я осталась в номере с Муслимом одна. Что было дальше – объяснять не буду. Потом я не раз ходила к нему в гостиницу. Один раз у меня утром была назначена съемка на телевидении. Для меня это было очень важно. А Муслим меня не отпускал. «Зачем тебе это телевидение? – говорил он. – Побудь лучше со мной!». Но я все равно ушла. Он сильно на меня обиделся. Какое-то время со мной не разговаривал. Потом мы встретились во время дней советской культуры на Кубе. Муслим тогда заболел. И его раньше отправили домой. Кажется, у него что-то случилось с горлом. Он ведь очень много курил. Буквально прикуривал одну сигарету от другой. Конечно, было приятно, что мне оказывал внимание сам Магомаев. Но я сильно не обольщалась и на что-то серьезное с его стороны не рассчитывала. Я знала, что он уже тогда был влюблен в Тамару Синявскую. Она стажировалась в Италии. Муслим с ней постоянно переписывался и перезванивался. В конце концов, они поженились. И наши встречи с ним постепенно прекратились. А вот Фиготина еще долго не оставляла его в покое. Претендовала снова с ним жить. Говорила даже, что своего сына Даниила якобы от него родила. После этого Магомаев быстро отправил ее в США. Она ему вроде сказала: «Я хочу эмигрировать из страны». И он с помощью своих высоких связей этому поспособствовал. Видимо, не нашел другого способа порвать с ней. Что он отец ее сына – Муслим сильно сомневался. Когда Мила только сообщила ему о беременности, он сам говорил мне, что она спала и с тем, и с этим, и еще неизвестно – от кого у нее ребенок. Тем не менее, когда его приглашали на гастроли в Америку, он всегда посещал Милу. Один раз даже вместе с Тамарой к ней приезжал. И с сыном Милы переписывался. Я видела этого сына, уже взрослого. Он приезжал из Америки на похороны Магомаева. Уж не знаю – почему, но скажу честно, молодой человек действительно чем-то похож на Муслима.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 35, 2017)