Тельман Исмаилов отобрал у отца «королевы русского шансона» успешный бизнес

Десять лет назад на 31-ом году ушла из жизни «королева русского шансона» Кристина Пенхасова, более известная широкой публике под сценическим псевдонимом Катя Огонёк. Мы решили напомнить читателям об этой яркой артистке и встретились с ее отцом Евгением Пенхасовым, от которого узнали много интересного об их семье, о непростом пути Кристины на сцену и о судьбе ее 16-летней дочери Валерии.

   - Родом я, как и Дима Билан, из города Усть-Джегута, -  поведал Евгений Семенович. - Начинал барабанщиком в оркестре Карачаево-Черкесской филармонии. Аккомпанировал танцевальному ансамблю «Эльбрус» под руководством Народного артиста Магомета Джугутарова. В конце 60-х во время гастролей на Урал познакомился с музыкантами, которые работали с Владимиром Пресняковым-старшим, и перешел в их коллектив «Оптимисты». Потом играл почти во всех кабаках на Черноморском побережье, начиная с поселка Джубга, где в 1977 году родилась Кристина, и заканчивая Туапсе и Сочи. Когда гуляли завмаги, цеховики и каталы, музыкантам за вечер платили по 1000-1500 рублей. Мы просто купались в деньгах. Сначала у меня были гэдээровские барабаны Tacton. Потом я поехал в Москву и за 1800 рублей купил английскую установку Premier. Сделать эту покупку мне помог Аркадий Укупник, который вместе с Александром Буйновым и другими тогда приторговывал у музыкального магазина на Неглинке. А американские тарелки Zildjian мне за 300 рублей продал барабанщик ВИА «Сябры», которого Анатолий Ярмоленко выгнал за пьянство и срыв концертов. Параллельно я стал работать по поварской линии. «Ты же только вечером играешь, - говорили мне в «Кавказском ауле» и других сочинских кабаках. – Не хочешь днем у мангала постоять?». «Почему бы нет?» - соглашался я. И даже получил диплом Ессентукского кулинарного училища, чтобы меня могли официально оформлять на работу поваром. А в середине 80-х, когда под предлогом борьбы с пьянством в кабаках начали пить молоко вместо водки, и заработки у музыкантов резко упали, я совсем забросил игру на барабанах и занялся бизнесом. Но любовь к музыке у меня осталась. И Кристинке я ее всячески прививал. Она с детства слушала «фирму» и ноль в ноль перепевала Стиви Уандера и других западных звезд.

   В начале 90-х в Кисловодск, где тогда жила наша семья, приезжал легендарный Отари Квантришвили. Его пригласили разрулить ситуацию с рестораном, который местные власти хотели закрыть. Отари Витальевич был восхищен пением Кристины и обещал в дальнейшем оказывать ей поддержку. К сожалению, вскоре его убили. Звучали подобные обещания и от только поднимавшегося тогда Романа Абрамовича. «Когда дядя Рома заработает и станет богатый, он тебя сделает певицей номер один», - говорил Кристине будущий миллиардер. Судьба свела меня с ним в 1991 году. Мне позвонил бывший ресторанный музыкант Фима Безродный и сказал: «К вам человек приедет. Приютите его! Я дам бабки. Пусть поживет у вас 10-15 дней!». Этим человеком и был Абрамович. Как я понял, его тогда грозились замочить, и ему нужно было где-то отсидеться. А у меня в Кисловодске была просторная квартира, и я постоянно принимал гостей. Правда, спал Роман Аркадьевич в основном у моего друга Валерки этажом выше. А когда хотел поесть, стучал в пол шваброй и спускался ко мне. Потом я пристроил его в Дагомысе. Поселил в пустовавшем номере, который держали для начальства. Возил на пикник к водопадам, куда нас приглашал начальник милиции Дагомыса. В общем, делал для него все, что мог. Спустя несколько лет, когда уже полным ходом шла раскрутка Кристины, я позвонил Абрамовичу и попытался договориться с ним о встрече. Он пригласил меня в офис своей «Сибнефти». Заверил, что меня там встретят и проведут к нему. Но, когда я туда приехал, выяснилось, что его срочно вызвали на какие-то важные переговоры. «Я так рад тебя видеть, - крикнул мне Роман Аркадьевич из окна отъезжавшего от офиса автомобиля. - Но я себе не принадлежу. Ты мне звони! Будь настырным!». Больше я его никогда не видел.

   Первый альбом Кристине из уважения ко мне написал автор хитов Тани Булановой - мой земляк Илюша Духовный, с которым мы работали в одних ресторанах. С этим альбомом я пришел к Юрию Севастьянову в звукозаписывающую компанию «Мастер Саунд». Он его послушал и сказал: «Мне такое не нужно. У меня есть Миша Круг. Прошу меня больше не беспокоить». Но я из породы людей, которые не останавливаются при первой неудаче. От Севастьянова я пошел к только начинавшему Игорю Крутому, офис которого располагался в том же дворе. «Понимаете, я бедный человек, - развел руками он. – А на раскрутку вашей дочери нужно 100 тысяч долларов. У меня есть банки, которые могут дать эти деньги. Я вам напишу ходатайство от моей фирмы «АРС», и вам не откажут». Но Илюша Духовный пообщался с этими банкирами и отговорил меня с ними связываться. «Там очень невыгодные для вас условия, - объяснил он. – Еще неизвестно, как пойдет раскрутка у Крутого. А вам придется до конца жизни за все расплачиваться». После этого Кристина записала альбом с композитором Александром Морозовым. Текст песни «Прогулочка» ей подарил знаменитый поэт Леонид Дербенев. А гитару бесплатно записал Александр Венгеров из коллектива Пугачевой. Однако раскрутить этот материал не удалось из-за тогдашней жены Морозова Татьяны. Ей кто-то донес, будто муж уделял слишком много внимания новой певице. Татьяна приревновала его к Кристине. И поставила ему условие: «Или я, или она». А у них тогда только родился сын Максим. Помню, Морозов выжрал со мной две бутылки водки и чуть не плакал. Но ради сохранения семьи был вынужден отказаться от дальнейшей работы с Кристиной. А потом эти морозовские песни в ее исполнении где-то услышал Вячеслав Клименков со студии «Союз». «Именно такой голос нам нужен!» - воскликнул он. И пригласил Кристину записать шансонный материал, который принес ей долгожданный успех.

   У меня в то время дела тоже пошли в гору. С 1999 года я держал в Москве ресторан «Русский шансон». Тогда были клубы с попсой. А с такой музыкой клубов не было. Мой стал самым первым. Я сделал там две сауны, гостиницу на 12 номеров, залы для бильярда и игровых автоматов. А в самом низу устроил цех по пошиву кожаных штанов. Открыть это заведение мне помог замминистра нефтедобывающей промышленности России. Он выкупил в собственность плавучую пристань площадью две с половиной тысячи квадратов со всеми коммуникациями. Вложил почти миллион долларов в ее ремонт. И даже получил от муниципалитета разрешение проложить к пристани отдельную дорогу и поставить на ней КПП. Вскоре после открытия ко мне приехал Юрий Севастьянов из «Мастер Саунда» в сопровождении двух братков и заявил: «Название «Русский шансон» принадлежит мне. Я его у тебя забираю». «Ты что-то перепутал, - возразил я. – У тебя товарный знак «Русский шансон» зарегистрирован только по 9-му классу «Носители звукозаписи». А мы зарегистрировали его по 43-му «Рестораны». И пользуемся им абсолютно законно». Тогда Севастьянов предложил выкупить его у нас за 25 тысяч долларов. «Мы просто не хотим ссориться, - намекнул он. - Если бы мы захотели, мы бы решили этот вопрос по-другому». «Я давно всего в жизни перебоялся, - ответил я. – Даже обсуждать это со мной бесполезно. Ресторан уже полным ходом работает. Мы только за светящуюся вывеску с двухметровыми буквами заплатили 17 тысяч «зеленых». И ничего менять не будем». Так Севастьянов и уехал ни с чем. Потом долго не мог успокоиться. «Я знаю, ты обиделся на меня из-за дочки, - говорил он. - Давай я ей помогу с раскруткой!». «А зачем ей сейчас твоя помощь? – отмахивался я. - Она и без тебя уже поднялась».

   Через мой ресторан прошли многие артисты – Вилли Токарев, Вячеслав Медяник, Михаил Звездинский, Сергей Трофимов, Александр Рапопорт. Я всем накрывал столы и ни с кого копейки не брал. А в 2006 году туда попали двоюродные братья хозяина Черкизовского рынка и ресторана «Прага» Тельмана Исмаилова. Увидели, что место охрененное, народу битком, все гудит и гремит. Рассказали об этом Тельману, который дружил с тогдашним мэром Москвы Юрием Лужковым. После этого к нам подкатила целая процессия – «гелендваген», два «крузера» и автобус. Из них вывалило человек двадцать с автоматами. Потом вышел Тельман - с дорогими часами на обеих руках и перстнями с бриллиантами чуть ли не на каждом пальце. «Вот это корыто? – спросил он. – Да, я его беру». Но забрать это сооружение было не так просто, поскольку оно находилось в собственности. Братья Тельмана пытались подключить братву. Но у нас тоже была серьезная «крыша». Такие люди, с которыми мало кто пошел бы на разборки. «Не ваше – не лезьте! – осадили они наших оппонентов. – Иначе сами здесь ляжете». Тогда городские власти отказались продлить с нами договор на электроснабжение, водоснабжение, канализацию и другие коммуникации, который перезаключался каждые несколько лет. Без коммуникаций ресторан работать не мог. И перегнать его в другое место было нереально. Он по высоте не проходил под мостом. Нужно было убирать три метра от верхней палубы. Ничего не оставалось, как продать его людям Тельмана. Конечно, заплатили за ресторан гораздо меньше, чем он стоил. Но замминистра, который давал на него деньги, остался доволен и даже выделил мне из вырученной суммы 50 тысяч долларов. «За что?» - удивился я. «За то, что хорошо поработали», - объяснил он.

   Когда не стало Кристины, в жизни нашей семьи началась черная полоса. Дочка помогала всем, кому было плохо, никому не отказывала. Ездила и в «зоны», и в детские дома. А сама даже собственного угла не имела. Насколько мне известно, в последние годы она скопила 250 тысяч долларов и собиралась купить квартиру. Но после ее смерти банковская карточка с этими деньгами бесследно исчезла. Пропали и почти все ее коллеги-артисты, которые на похоронах рассказывали, как безумно любили Кристину, и клялись, что не оставят ее родных в беде. Не забыл нас только Вячеслав Медяник, который устраивал концерты памяти Кристины и давал нам что-то заработать. Еще Артур Вафин и Дмитрий Широков с радио денег подкидывали. А также певица Людмила Шаронова и ее директор Елена Бейдер нам очень много помогали. Они фактически стали членами нашей семьи. Я-то по состоянию здоровья уже толком не могу работать. У кристининой матери Тамары пенсия 7 тысяч рублей. Еще нам платят 13 тысяч за потерю кормильца. При этом только за съемную квартиру мы вынуждены отдавать «тридцатник». А ведь нам еще надо поднимать дочь Кристины Леру. После того, как она записала песню Вячеслава Клименкова «Ветерок», посвященную памяти ее мамы, все прочили ей успешную карьеру певицы. Мы с Тамарой были категорически против этого. Не хотели, чтобы девочка повторила печальную судьбу Кристины. В этом году Лера закончила школу и, по нашему настоянию, поступила в академию адвокатуры и нотариата. Однако от идеи стать певицей не отказалась. Ее поддержала Елена Бейдер и взялась продвигать ее под именем Лера Огонёк. А Вячеслав Клименков записал с ней три новых песни. Буквально на днях должна состояться премьера одной из них на радио.

   Михаил ФИЛИМОНОВ («ЭГ» № 37, 2017)