Выпускницей «Фабрики звезд-6» Юлией Лысенко в 13 лет пытался овладеть 50-летний педагог-инвалид

Неожиданное продолжение получила наша публикация «Невесту солиста «Челси» голодные сокурсники ублажали за еду», в которой студент журфака МГУ Дмитрий Легеза поведал, как во время учебы на курсах при Доме журналиста его склоняла к сексу будущая участница «Фабрики звезд-6» Юлия Лысенко («ЭГ» № 46, 2007). После выхода этой публикации к нам обратилась мама Юли Марина Анатольевна и принялась уверять нас, что ее дочь совсем не такая, какой ее представил бывший сокурсник.

   - Ну, какие отношения у нее могли быть с этим Димой?! На момент, когда Юля ходила в Домжур, она была еще ребенком. Ей было всего 13 лет. Мы ее даже в школу провожали и встречали. К тому же она постоянно занята была. У нее настолько была расписана неделя, что ее с занятий привозили «мертвую». Я сознательно ее так воспитывала, чтобы у нее времени не оставалось на какие-нибудь глупости. Юля даже на мальчиков особо внимания не обращала. Даже когда она пришла на «Фабрику», и с самого начала Сеня Бородин стал уделять ей внимание, она первое время отвергала его. Она просто была к этому не готова. А Диме Юля очень нравилась. Он пытался за ней ухаживать, эсэмэски с признаниями в любви писал. Думаю, Дима на Юлю все наговорил в первую очередь из-за того, что она ему отказала, и у него было задето мужское самолюбие. Еще одна причина, возможно, заключается в его близких взаимоотношениях с руководителем курсов при Домжуре Владимиром Мезенцевым. Дима прообщался с ним шесть лет. Достаточно большой срок, чтобы из этого забитого мальчика, как его характеризовал сам Мезенцев, сделать то, что ему было нужно. Наверное, Дима у него многое перенял. И стал таким же, как его учитель. Тоже с ненормальными взглядами на жизнь. Ведь не для кого не секрет, почему Мезенцев сейчас уже не работает на журфаке в МГУ. Он же педофил. Этот дедушка-пенсионер и до Юли домогался. Приглашал к себе домой, делал комплименты. А потом Юля приходила ко мне и начинала жаловаться. Я ее спрашивала: «Что не так?». А она: «Мне кажется, что он относится ко мне не как к ученице. Смотрит как-то по-другому». Я еще сомневалась: «Может быть, тебе кажется?». А она: «Нет, мам, что-то не так». А что конкретно - она объяснить не могла. Ну, что ребенок в 13 лет может понимать?! Юля мне рассказывала, что она уже не первая, к кому Мезенцев проявлял свое чрезмерное внимание. А месяцев через восемь она пришла однажды и сказала, что больше ходить туда не будет, что она это терпеть не может. Я еле уговорила ее закончить хотя бы год. В следующий раз, когда ей нужно было забрать у Мезенцева бейджик, мы уже поехали с ней вместе, чтобы никаких инцидентов и приставаний не было. На этом ее обучение в Домжуре закончилось. А потом, когда Юля была уже на «Фабрике», Мезенцев разместил про нее в интернете гнусную статью, которую напичкал своими больными фантазиями. Причем, когда я читала в вашей газете рассказ Димы, я обратила внимание на его сходство со статьей Мезенцева. Например, мысль, что раньше перед Юлей никто не мог устоять, а потом она очень изменилась, как раз проталкивал в своей статье Мезенцев. Правильно, ему нужны девочки, маленькие, глупенькие, которым можно голову запудрить, и они поведутся. А Юлька всегда была умной. Просто тогда ей ото всего было страшно. Он не то, что для Юли, он даже для меня старый. Старый, страшный, прокуренный, с ужасными зубами. С ужасной психикой ненормального мужчины. Если его мужчиной вообще можно назвать. Как можно ребенка 13-ти лет считать «женщиной-тигрицей»?! Как можно смотреть на внучку и говорить, что ее мама может быть его тещей? Он просто извращенец! Больной человек! Может быть, только когда он смотрел на маленьких детей, у него что-нибудь шевелилось. Надо было, конечно, сразу с ним разобраться. Ведь он Юле не просто в папы, а в дедушки годился! Но Юля тогда еще не определилась, чему будет дальше учиться - музыке или журналистике. И мы не хотели портить с Мезенцевым отношения. Боялись, что он может нам навредить. К тому же в тот период Юлин дедушка был в тяжелом состоянии. Поэтому что-то предпринимать против Мезенцева у меня не было ни времени, ни сил. А от Юлиного папы я все это держала в секрете, чтобы не накликать беду на свою семью. Дело в том, что он запросто мог пойти и оторвать Мезенцеву голову. А я не хотела, чтобы за эту гниль мой муж нес уголовную ответственность. Самое печальное, что Мезенцев до сих пор работает в Домжуре и занимается с детьми. Сколько еще может быть исковерканных судеб из-за этого педофила! Еще хорошо, что у нас с Юлей всегда были дружеские отношения, и она мне все рассказывала. А другие дети могут ведь и не рассказывать ничего родителям - боятся, например, стесняются, не знают, как родители отреагируют. Юля в этом плане всегда мне доверяла. Знала, что я все пойму. Когда у них с Сеней Бородиным все случилось, она мне сразу рассказала. Я ей объяснила: «Вы еще молодые, дети вам ни к чему. Поэтому надо предохраняться». Проконсультировала ее по этому поводу. У них с Сеней хорошие отношения. Этот мальчик мне очень близок. Прямо как родной сын.

   - Все так и было, как рассказала мама, - подтвердила Юля Лысенко. - С Дмитрием Легезой мы практически не общались. Странный он. Например, садился напротив меня и начинал пристально-пристально в глаза смотреть. Даже неприятно как-то становилось. Когда я закончила учиться в Домжуре, он мне прислал эсэмэс с признанием в любви. Я очень хорошо это помню, так как потом это с подругами обсуждала. А через некоторое время я его случайно встретила в метро. Он так обрадовался, бросился ко мне. Но я очень спешила, и мне некогда было тогда с ним разговаривать. А с Мезенцевым действительно произошел очень неприятный инцидент. Один раз мне нужно было отредактировать кое-какие статьи. Интернета тогда не было. Поэтому я приехала к нему домой. Он мне сразу чай предложил. Я отказалась. Мне надо было поскорее разобраться со статьями. Он их прочитал, начал что-то исправлять и вдруг – раз! - меня руками к себе притянул. Я сразу прямо вылетела из квартиры. Было ощущение, что у меня температура 40 градусов. Больше меня одну к нему не пускали. Но он продолжал оказывать мне знаки внимания. Например, мне очень хотелось пойти на концерт «Фабрики звезд-4». Конечно, хотелось пойти с подружками. Я сказала об этом Мезенцеву. Но он ответил, что достанет билеты, только если мы пойдем с ним вдвоем. А потом Мезенцев вдруг подарил мне золотой браслет. Как раз был концерт по случаю окончания учебы в Домжуре. Он вручал нам корочки, что мы учились в этом заведении. Но браслет он мне подарил, конечно, не при всех. Я его не хотела принимать – что это за подарок такой?! Но он очень настаивал, что это мне как хорошей ученице. Это я сейчас понимаю, почему он мог мне подарить золотой браслет. Нравилась я ему. Просто Мезенцев - человек, который любит молоденьких девочек, детей вообще. А тогда я действительно подумала, что это мне как хорошей ученице. Ну, что я, тринадцатилетняя, могла понимать?! Потом Мезенцев написал про меня статью, которую вывесил на сайте www.szn.vip.su. Я, когда эту статью прочитала, очень смеялась. Там многое переврано или приукрашено. Например, он пишет, будто я шокировала сверстников своими стрингами. А я в том возрасте стринги вообще не носила. Мама меня закутывала постоянно, свитера надевала, чтобы поясница не была открыта. Или, скажем, он упоминает про наши с ним якобы «посиделки» у него на Соколе. А я всего лишь заезжала к нему с подругой и ее братом, чтобы забрать корочку прессы для какого-то мероприятия. Брата моей подруги Лешу Мезенцев принял за моего бой-френда и написал, что якобы он сын одного из руководителей Тульской области. Да, эти ребята действительно из Тулы, но родители у них самые обычные. Я потом позвонила Леше и говорю: «А ты знаешь, что у тебя отец очень крутой человек?». И статью ему сбросила, чтобы он тоже посмеялся. Еще Мезенцев пишет про какую-то «лесбийскую сцену под одеялом» во время «Фабрики». Это просто бред какой-то! Какая сцена?! Там же камеры везде, даже в туалете и в солярии. И кровати там маленькие, на одного человека. Когда людей выгоняли, мы потом эти кровати сдвигали, чтобы удобней было. Мы могли просто сидеть и болтать: я, Саша Гуркова, Сеня Бородин, Денис Петров. А никакой лесбийской сцены не было. Но больше всего меня обидело, что Мезенцев не захотел за меня вступиться в этой ситуации с Дмитрием Легезой. Он же знал, что у нас ничего не было. Знал, что Дмитрий наврал. Мог бы хотя бы что-то сказать в мою защиту. А он позвонил мне и попросил, чтобы его во всю эту историю не ввязывали.

Владимир Мезенцев родился в 1953г. Сын героя испанских событий 1936-37г.г. капитана теплохода «Комсомол» Георгия Мезенцева. С 15 лет начал публиковаться в центральных СМИ. В 20 лет выпустил первую книгу в издательстве «Молодая гвардия». Сотрудничал с изданиями «Комсомольская правда», «Труд», «Литературная газета», «Трибуна», «Российская газета». Делал репортажи для программы «Время» и других телепередач. В 2002-06г.г. преподавал на журфаке МГУ.

Шокированные рассказами Юлии Лысенко и ее мамы, мы решили пообщаться с самим Владимиром Мезенцевым и к 9 утра в воскресенье отправились в Дом журналиста, где у него должны были проходить очередные занятия. В холле на первом этаже мы застали толпу родителей с детьми, которые пришли к нему на первое собеседование. Однако сам Мезенцев отсутствовал. Вместо него появился… Дмитрий Легеза и стал успокаивать уже начавших волноваться родителей, что Владимир Георгиевич немного задерживается.

   - Я этого мальчика часто вижу, - пояснила нам гардеробщица. - Это приближенный Мезенцева. Он и еще один его друг приезжают вместе с Владимиром Георгиевичем, а потом увозят его, если он выпьет.

   Заметив нас, Легеза куда-то отлучился, а потом объявил нам, что Мезенцев нас ждет, и предложил пройти в ресторан Домжура. Владимир Георгиевич сидел там один в пустом зале и, несмотря на ранний час, явно пребывал уже в нетрезвом состоянии.

   - Что там рассказывают про меня? Что я половой маньяк? Это абсолютная правда! – с вызовом заявил Мезенцев. - Да, я домогался до Юли Лысенко и неоднократно. Но ей тогда было не 13, а 11 лет. Да, я педофил. Я знаю, что это статья Уголовного кодекса. И что вы хотите? Чтобы я покаялся во всех грехах? – он повернулся к проходившей мимо официантке. - Наташенька, принеси мне рюмку водки!

   - Ну, что, я иду начинать занятия? – забеспокоился Легеза.

   - Скажи, у меня очень срочное интервью «Экспресс газете»! – проинструктировал его Мезенцев и поднял принесенную официанткой рюмку. - За ваше здоровье! Послушайте, что я вам скажу! Мне 55 лет. Я инвалид II-ой группы. Я только в Домжур езжу без костылей. Я понимаю, все, что говорит обо мне Юля, конечно, очень интересно. Но даже я, старый прожженный журналюга, не позволяю себе писать о людях такое. А вы получаете удовольствие от того, что изучаете грязь. Идите на х…!

   Вслед за нами в ресторан заглянули несколько человек из числа ожидавших собеседования родителей, и у них глаза на лоб полезли, когда они увидели, в каком состоянии Мезенцев прибыл на занятия с детьми.

   - Просто у человека сейчас очень тяжелое время, - попытался защитить его друг Легезы. – Ну, с кем не бывает?! А педагог Владимир Георгиевич просто замечательный. Он профессионал такого уровня, что может вести занятия в любом состоянии.

   - Да он же по виду самый натуральный «наркоша»! – возмутился чей-то папаша. - Кто ему вообще разрешил работать с детьми?! Чему он может их научить?! Это все равно, что бомжа с улицы взять, приодеть и поставить учителем. Я сейчас же забираю свою дочку отсюда, чтобы потом не пришлось ему морду бить и в землю его закапывать!

   Нина ШЕЦИРУЛИ («ЭГ» № 51, 2007)